Кто считал это стоянкой первобытных людей, кто древним лабиринтом, кто древней крепостью; самые смелые даже предполагали, что это древний бункер или метеостанция, уходящая глубоко в слои земли. Ответа не могли дать даже сейчас, в самый разгар работы.
Некоторое время греческая команда находилась на поверхности, знакомясь с планами и местностью. Затем она стала погружаться глубже и глубже в подземелье. В итоге товарищи буквально там и обосновались на ночлег.
Коридоры и залы поражали. Создавалось ощущение, что раньше все эти ровные стены не были голыми, возможно, даже носили облицовку на себе.
‑ Говорят, что здесь были древние и непостижимые технологии! Так, где же хотя бы какие-то следы? ‑ посмеивался над одной из теорий Эварист.
‑ А сколько, по-твоему, нужно времени металлическим или же каменным структурам, чтобы превратиться в пыль без реставрационной поддержки? – буркнул рядом сидящий незнакомый итальянец. Грек не нашел что ответить на это.
Иногда встречались настоящие чудеса: неясное свечение в конце туннеля, что отпугивало простых рабочих и привлекало людей с высшим образованием; или же переливающийся агрессивными цветами шар, пролетающий в центре стоянки. Именно из-за этих явлений раскопки и велись со столь медленной скоростью: большая часть рабочих отказывалась спускаться ниже «безопасной» отметки.
‑ Я смотрю, они вас не пугают, ‑ Зозимоса с вздрагиванием наблюдал, как стайка шаров размером с кулак в хороводе скрылась в потолке. Он даже не хотел знать, каких усилий ему стоило подавить тот первобытный ужас перед необыденным и не унести отсюда ноги.
‑ Никак нет, ‑ нарезая сыр, проронил Сесилио. Он достал из рюкзака фляжку с вином. Эварист и его товарищи уже пробовали его вино, но, к сожалению, не смогли достойно оценить все тонкие нотки дорогого напитка, чем немного расстроили Сесилио. За время экспедиции они все время удивлялись историям руководителя итальянской группы. Иногда казалось, что он рассказывает то, что видит прямо сейчас. Но его блистательная улыбка всегда переводила его повести в расслабляющую шутку.
‑ Они были всегда. До вас. Будут и после. Раз это есть, значит, так и должно быть. Не надо бояться естественного, ‑ дружелюбно высказал свою точку зрения о плазмоидах Сесилио.
Наконец они дошли до той глубины, куда воздух проникал с трудом. Пришлось использовать кислородные маски и специальные герметичные палатки. Понадобилось не менее трех заходов, чтобы собрать все необходимое у критичного уровня. Экспедиция двинулась дальше, внимательно записывая каждый свой шаг и снимая все на своем пути. Обстановка менялась крайне лениво: коридоры и залы носили тот же самый характер, что и ранее. Лишь изредка в некоторых местах они становились неоправданно высокими. Два раза группа наткнулась на места обрушений стен, что не выдержали напора грунтовых вод, и в итоге помещение становилось котлованом с заплесневевшей водой. Свет от фонаря отказывался достигать глубины этих озер.
В один прекрасный день группа исследователей наткнулась на вертикальную шахту, резко уходящую вглубь. В одной из ее стен виднелась ниша, идущая на всем протяжении вниз, при ближайшем рассмотрении в ней виднелись следы крепления лестницы, что, по всей видимости, за многие столетия сгнила.
Мало кто из членов экспедиции обладал навыком скалолазания. Опыт имелся у Сесилио, еще двух итальянцев и у Эвариста, что еще со времен института стал активно посещать скалодром.
