Какое-то время у Вадима, должно быть, ушло на то, чтобы вспомнить, где здесь, на пульте, «делают тише».
- Так нормально?
- Да, теперь нормально. Спасибо. Как у вас дела?
- Хорошо. Спа… Э-э-э, - очнулся Вадим. – То есть, до вашего появления было неплохо. А сейчас вы устроили форменный переполох. Надеюсь, это обусловлено каким-то важным происшествием. Что случилось?
- Я расскажу, - пообещал Кирилл, - только переминаться тут с ноги на ногу не очень приятно. Вы не хотите меня впустить?
- Прости, но нет, - отрезал Вадим. – Бункер законсервирован – надеюсь, тебе, в отличие от твоего друга, - Кирилл не видел, но прекрасно представил взгляд, брошенный на Рэда, - не нужно объяснять, что это значит. А по твоему состоянию я вижу, что ситуация не критическая.
Да уж. По сравнению с теми ситуациями, которых Кирилл не помнил – когда адапты притаскивали его сюда умирающим, – наверное, действительно не критическая. Он ведь стоит на ногах и разговаривает.
- Ситуация, я бы сказал, взрывоопасная, - со всей внушительностью, на которую был способен, объявил Кирилл. – Мы побывали на юге. Мы знаем о Матери Доброты. Познакомились с Шаманом и привезли его сюда. Теперь вы меня впустите?
- Что, прости? – недоумения в голосе Вадима хватило бы на пятерых Кириллов в лучшие годы. – О чём ты?
- Ах, да, - саркастически спохватился Кирилл. - Вы, вероятно, не знаете. Отдали детей и забыли. А Шаман, между прочим, на этом поприще новую религию сотворил! Отбракованных вами – не знаю уж, по какому признаку – младенцев, согласно верованиям Юга, приносит Мать Доброты. И не абы кому, а самым достойным. То есть, самым послушным и благочестивым. С вашей лёгкой руки выстроена целая управленческая система, Вадим Александрович.
- Какая система? Каких ещё детей? Что ты несёшь?! – Вадим, похоже, рассердился не на шутку. – Прости, Кирюша, но мне кажется, что ты не трезв. Прежде ты не позволял себе появляться здесь в таком виде! Каким образом вы преодолели ворота, запертые на замок, не хочется даже спрашивать.
- Перелезли, - услышал Кирилл наполненный сарказмом голос Елены Викторовны. – И ты бы видел, с какой сноровкой! Я посмотрела записи с камеры, Дарвин был прав. Теперь у нас есть наглядное подтверждение того, что человек произошёл от обезьяны.
- Прекрасно, - вздохнул Вадим. – Господи, дожили… Кирюша. Я всё понимаю. Но хочу напомнить, что тебе давно не семнадцать лет! Ты вернулся из дальнего путешествия, ты возбуждён. Но, тем не менее. Советую тебе переосмыслить своё поведение в целом и, в частности, визит сюда – к людям, которые помнят то, каким ты был когда-то и, несмотря ни на что, тебя уважают. В твоём нынешнем состоянии, мы не готовы к дискуссиям, прости.
- Да никакой я не пьяный! – возмутился Кирилл. Вдруг поняв, что слово в слово повторяет Серого, года три назад впервые заявившегося домой едва стоящим на ногах. И сообразив, что сейчас-то они с Рэдом, конечно, трезвые, однако вчерашний перегар никуда не делся, и в Бункере его точно учуют. – Вадим Александрович! Честное слово, со мной всё в порядке! Впустите нас, пожалуйста.
Был бы Кирилл один - возможно, его бы впустили. По наступившему молчанию стало ясно, что Вадим колеблется. Но Кирилл был не один. А Рэд из произнесённого Вадимом сделал собственные выводы.
- Сам-то, не нажравшись – не возбуждаешься, что ли? – презрительно проговорил он. – Или колёса специальные есть, чтобы вставляло?
