Асара усмехнулась, в то время как Ким развел пуками – возможно, отчасти для того, чтобы уберечь свой рукав от чужих прикосновений:
– Если вам нужно здоровье, только одно здоровье в отрыве всего остального, – подчеркнул он, – поезжайте куда-нибудь в деревню на свежее молоко… Ведь у вас, наверное, есть дом в деревне…
– Да дом-то есть, – жалобно подхватила женщина. – Так в деревне-то еще хуже! Мне вот лежать велели, чтоб выкидыша не сбросить – так разве в деревне улежишь?
– А что вам мешает лежать в деревне? – пряча насмешку, поинтересовалась Асара.
– Разве в деревне улежишь? – повторила женщина. – Там по хозяйству пластаться надо! Вон он, сынок, – показала она на Кима, – про молоко говорит. А во всей деревне уже ни одной коровы. Чтобы молочка свежего попить, возись с этой скотиной с утра до ночи!
Женщины усмехнулись; сзади довольными голосами засмеялись так и не опознанные Дашей близнецы, словно почувствовавшие себя наконец в своей тарелке. Видимо, они тоже пили в детстве парное молоко и помогали бабушкам загонять в хлев корову. Во всяком случае, летом, когда родители отправляли их на каникулы в деревню. Но если мужики с удовольствием расслабились, то у преподавателей клуба, по-видимому, таких воспоминаний не было. Ким поспешил продолжить диалог, в котором уже была предрешена его психологическая победа:
– Значит, вы думаете, что после наших занятий у вас родится богатырь: руки − ноги − грудь − спина! – заключил Ким. – А остальное неважно…
– С дуб мужичок, ум с кулачок… – насмешливо бросила Асара.
– Ну не с дуб, – застенчиво улыбнулась немолодая беременная, вновь показывая всем щербину среди передних зубов. – А все-таки пускай рослый будет… И чтоб не болел часто…
– Поймите, мы свою методику по частям не развинчиваем, – Ким обращался не столько к жалко улыбавшейся женщине, сколько к остальным беременным. – У нас все в комплексе: здоровье, интеллект, красота, способности, лидерство… и все это обусловлено внутренней силой.
– Просто с ума сойти!.. – раскованно воскликнула женщина, отливающая всеми цветами радуги. Все-таки это был удивительный костюм, наверняка очень высокого качества, даже с виду чрезвычайно тонкий и нежный.
– Китайский шелк из гусениц, – небрежно обронила хозяйка, заметив, что Даша смотрит на ее блузу и шаровары.
– А вы, Людмила Анатольевна, что нам скажете? – тотчас подхватил Ким, почтительно обернувшись к этой странной женщине с неадекватным понятием о своем гардеробе. Да разве сейчас есть шелк из гусениц?!
– Что вам сказать – кем должен родиться мой ребенок, если я пройду ваш курс занятий?
– Хотелось бы услышать…
– Я думаю, вторым папочкой, – сказала эта шелковая Людмила Анатольевна, и оба близнеца за ее спиной с готовностью усмехнулись. – Таким же нефтяным магнатом! Женька и Фенька дураки дураками, пусть хотя бы этот будет с головой! Чтобы мог наследовать семейный бизнес…
– От души желаю… – Ким сделал в ее сторону головой не то глубокий кивок, не то легкий полупоклон. – И мы, безусловно, поможем вашему третьему наследнику уже сейчас обрести зачатки тех качеств, без которых в большом бизнесе делать нечего!
– Уже сейчас? – краешком губ усмехнулась она.
– Такие качества лучше всего усваиваются с детства. А еще лучше – во внутриутробном периоде. Вот мы говорим иногда: это такой человек, а это такой. Один может то, чего другой не может. А все истоки – от того, что делала мать, когда ходила беременной… Если в вашем будущем наследнике теперь не начнут формироваться навыки управления большим предприятием, он уже никогда в полной мере не наверстает…
