Фарискир нисколько не смутился видом синяка, он даже напротив немного подался вперёд, желая получше рассмотреть след недавнего избиения. При его репутации не было ничего удивительного в том, что он проявлял повышенный интерес к насилию.
Чувствуя на себе изучающий взгляд Фарискира, Синав мысленно вернулся к недавним событиям, которые внезапным образом привели его в «Воронью Лапку». Четыре дня назад случилось то, что хозяин весьма высокопарно обозвал дуэлью, на деле это была обычная драка на ножах до первой крови – метод выяснения отношений, популярный в отдалённых от столицы провинциях. От того мужчины цикатийцы и вынуждены носить при себе кинжал, чтобы всегда иметь под рукой возможность к аргументированному спору. Но в тот раз всё пошло не по заведённым обычаям.
Синав плохо помнил, из-за чего вообще завязалась та драка, хмель несколько спутал его мысли, но, когда с разговорами было покончено, он оказался с кинжалом в руке, а против него стоял другой участник «спора». Спустя несколько выпадов и пробных ударов, Синав внезапно осознал, что его противник не удостоверится лишь первой кровью – парень дрался по-серьёзному, и только дуновение Изменчивой Госпожи отводило его лезвие от внутренностей Синава. Любое везение имеет склонность к завершению, и оно исчерпало себя ровно в тот момент, когда лезвие противника царапнуло ему предплечье. Юноша собирался удовлетвориться таким результатом и готовился убрать кинжал в ножны, но внезапно драчун набросился на него, игнорируя выступившую кровь…
Зрители явно не имели желания вмешиваться, хоть и понимали, что разборка выходит за рамки установленных правил, и неизвестно, чем закончилась бы драка, если бы в неё не вмешался отряд цикатийских солдат. Вздорного драчуна тут же скрутили, Синав отделался лишь допросом.
Вопрос Фарискира вернул его в настоящее.
– Или ты думаешь, что синяки и следы побоев – это отметки слабости? Поэтому ты стыдливо прятал своё лицо в тени. – Пальцы хозяина продолжали оглаживать лежащие ножны, но глаза внимательно следили за гостем.
Именно так Синав и думал, только бы не сумел сформулировать свою мысль так изящно, как Отец Мельхирона. Отметки слабости, надо бы запомнить такое выражение… Краткий миг он колебался между истиной и ложью, ему не хотелось признавать свою слабость, но он не сомневался в том, что Фарискир почует в его ответе фальшь. Как бы ему не хотелось соврать, он сделал выбор в пользу правды.
– Да. – Он опустил глаза к низу и крепко сцепил пальцы сжатых за спиною рук. – В таком случае все видят, что меня избили. Мне кажется, это позорно, когда мужчину покрывают синяки.
Признание перед незнакомым человеком далось ему с трудом. Синав был не из тех, кто делится своими переживаниями с другими людьми. Потревоженные воспоминания стали подсовывать ему образы, от которых он пытался убежать. Два дня назад на него напали. Застигнутый врасплох Синав оказался удобной мишенью и едва ли сумел оказать хоть какое-то сопротивление. Бить начали сзади, несколько раз заехали по лицу, шею лизнул тонкий кожаный шнурок, и на том он потерял сознание. Очнулся уже в лекарском шатре, куда его принесла пьяная компания, своими песнями вспугнувшая нападавших.
Казалось бы, за последнее время он должен был воспылать благодарностью к солдатам и пьянчугам, но чувствовал абсолютно противоположные эмоции, преисполненные презрением – и те, и другие были свидетелями его позора, видели его в беспомощном состоянии и уж, конечно, обсуждали его в казармах и переполненных тавернах, разнося по городу слухи о его неспособности позаботиться о своей жизни.
