Дети Ковчега - страница 7

– Не спиться? – хриплым голосом спросил чужак, присаживаясь рядом.

– Нет, – Роджер покачал головой. – А вы знаете, как называются все эти звёзды? – махнул он рукой на небо.

– Нет. Тебе зачем?

– Ну, – Роджер пожал плечом.

– Мечтаешь, – ухмыльнулся мужчина.

– В мечтах нет ничего дурного, – огрызнулся ребёнок. – Вот у вас есть мечта?

Макфеллер задумался. Была ли у него мечта? Есть только цель. Мечты нет.

– Тебе её не понять, – приезжий собрался вернуться в дом, не желая более разговаривать с навязчивым ребёнком.

– А я хочу дожить до того времени, когда люди смогут дотронуться до всех этих звёзд, – запрокинув голову, с детской восторженностью проговорил Роджер.

Макфеллер замер на пороге, с удивлением уставившись на грязного мальчугана. Как такой, как он, мог мечтать о звёздах?

– Я читал в книгах…

– Ты умеешь читать? – ещё больше изумился гость.

– Да. Я прислуживаю в нашей церкви. Святой отец научил меня. Я знаю латынь! – гордо произнёс мальчуган.

Макфеллер потрепал его по грязным спутанным волосам и скрылся в тёмной, сырой комнате, прикрывшись платком. Только бы вытерпеть эту вонь до рассвета!

Холодным утром Роджер долго не мог понять, о чём так страстно спорят родители и приезжий, но, внимательно прислушавшись, всё понял.

– Он единственный кормилец в семье, – алчными глазами смотрела мать на мужчину. – Его служба в приходе хорошо оплачивается. Так что не скупитесь, мистер, если хотите забрать мальчика.

Макфеллер бросил на стол увесистый мешочек с монетами. Мать и отец как стервятники кинулись к кожаной сумке, отталкивая друг друга.

– Этого вам хватит, – чужак взял за руку Роджера. – Пойдём!

Испуганные глаза мальчика смотрели на пересчитывающих монеты родителей.

– Мама, – худая детская рука зацепилась за грязное платье.

– Иди, иди, – грубо оттолкнула женщина. – А девочка вам не нужна? Она будет стоить дешевле. Мы её уже продавали!

Макфеллер с омерзением посмотрел на мать, не гнушавшуюся продавать своих детей. Роджера завернули в большое одеяло, чтобы он не испачкал дорогую бархатную обивку сидений кареты. Никто не вышел его провожать кроме маленькой сестрёнки в потрёпанном платьице. Девочка куталась в тонкую потерявшую цвет и форму шаль и долго махала рукой вслед уезжающему экипажу, прижимая к груди сделанную братом из соломы куклу.

Новый дом показался Роджеру сказочным замком. Никогда прежде он не видел такой чистоты, роскоши и великолепия. Пожилая женщина тщательно вымыла дурно пахнувшего ребёнка, одела в новое платье с накрахмаленным воротничком, привела в порядок его волнистые, спутанные волосы. После всех гигиенических процедур благоухающий невиданными доселе ароматами маленький гость предстал перед своим хозяином.

– Меня зовут Джон Макфеллер. Это мой помощник Паттерсон. С этого дня ты полностью принадлежишь мне, – Роджер испуганно попятился. – Тебя будут обучать самые лучшие учителя. Ты поступишь в любой университет на факультет по своему выбору. Я хочу, – Макфеллер склонился над мальчишкой, – чтобы ты сам дотронулся до звёзд, – подобие улыбки скользнуло по морщинистым губам. – За это я требую только одного – преданности.

Время учёбы летело незаметно. Двадцать лет прошли словно сказочный сон. Из грязного мальчика вырос красивый статный молодой человек, манеры и ум которого восхваляли все друзья и знакомые Макфеллера. Кто-то молчаливо считал Роджера незаконнорождённым сыном знаменитого богача, а кто-то, не стесняясь, вслух говорил об их прямой родственной связи. Макфеллер только улыбкой отвечал и тем и другим. Успехи воспитанника радовали его. Роджер оказался способным молодым человеком, который нагло и смело шёл наверх, иногда даже переступая через головы, не считаясь ни с кем и ни с чем, достигая цели. Его статьи в газетах, речи на собраниях парламента приносили всё большую известность семье Макфеллеров. Старик не мог нарадоваться столь высоко окупившемуся вложению, а Роджер полученным возможностям. Единственно, что смущало, – это запрет на брак. Макфеллер разрешал заводить связи, но иметь семью категорически запрещал, хотя сам был женат и имел детей.