– Мы сейчас свяжем тебя и все сделаем сами! Ну, хватит упираться, не бойся, если отступишь, мы скажем Нире, что ты до последнего сдерживал нас, но не смог сопротивляться такому количеству народа. В последний раз прошу, пусти нас к дикарю! Мы не боимся ваших магистерских фокусов. – охранник прятал руку за спиной, а в его ладони горел подозрительный белый огонек.
– Я в сотый раз повторяю, вам не следует вмешиваться в дела Совета и Владычицы. Мне велено охранять, и я буду выполнять свою работу. Это мой долг гражданина, а вы все потому и не станете магистрами, что не можете усвоить значение этих слов – «долг» и «гражданин»!
– Да кому нужны ваши принципы? У нас всего хватает, обошлись бы и без вас. Один дикарь уже захотел стать одним из ваших, и как он теперь себя чувствует? – с нескрываемой усмешкой спросил толстый сапожник.
– Ты можешь спросить его об этом сам. – Раздался сильный, спокойный женский голос. Нира незаметно подошла к толпе и, не сбавляя хода, проследовала ко мне. Она быстро ощупала меня своими волшебными теплыми руками и в местах прикосновения ее пальцев тут же спадал холод и по телу разносилось ощущение возвращения жизни. Я уже почти доковылял до охранника, но толпа меня еще не заметила. При виде правительницы гомон сразу прекратился, а в руке охранника пропал огонек, и он припал на одно колено.
– Ты молодец, Шако, что не пустил никого к Джоджо. Я скажу твоему наставнику, что ты поступил достойно. Можешь идти. Шако кивнул и ушел прочь.
– Что до вас, неспокойные горожане, вам нечего опасаться. Перестав шуметь и раскрыв пошире глаза, вы можете увидеть своего друга Джоджо в добром здравии и по-прежнему слышать вой собак, который вас напугал. Как видите, причина необычного поведения животных кроется не в том, что произошло с этим молодым человеком три дня тому назад. Мы разберемся с этим очень скоро, а теперь прошу нас извинить. Как вы понимаете, моему ученику нужно восстановить силы, он получил очень трудный урок.
Нира взяла меня под руку и повела в город. Недовольные молча смотрели нам вслед. Никто ничего не сказал, не сделал. Когда мы подошли к вратам города, навстречу уже спешили два послушника. Перед тем как они схватили меня под руки, Нира дала мне небольшой пузырек и велела дома выпить его содержимое. Послушники быстро и бесцеремонно дотащили меня к кровати и усадили. Быстро простились и убежали из дома, да так, будто им еще десятерых таких, как я, нужно разнести по домам. Я выпил из пузырька и почти мгновенно уснул.
***
Свет разделился на множество частей, потоков, слоев. Они долго перемешивались и утончались, пока не появился мир, не успокоился и не стал единым. Тонкие струны его протянулись от края до края и каждая из них определила пространство. Пространство мира сделалось сложной музыкой, трезвучия которой играли независимо, но дополняя друг друга. Свет перестал быть белым, появились миры, в которых был свой свет, своя правда. Как и звуков их стало три. Первый – самый тяжелый, низкий и медленный, красный мир. Только самое тяжелое, попадает сюда, только медленное и тягучее. Сила этого мира в неторопливости и мощи, всяк быстрый и нетерпеливый будет испытывать здесь муки и страдания.
Второй мир стал средним, зеленый мир. Он связан с верхним и нижним, но он спокоен и не отличается мощью, не отличается слабостью. Как и все среднее, он самый большой и разнообразный, он впускает в себя всего больше и всего легче. Срединность зеленого мира дает ему возможность порождать и распределять. Его ноты могут слышать все, кто может слышать. Его струны доступны каждому, кто в нем рожден. Зеленый мир – то, что осталось от древнего Бога.
