Можно сказать и так.
Дэниел Уилкинс лежал на кровати с левой стороны – широкоплечий мужчина с изрядным пивным брюшком. Невозможно было оценить, как он выглядел до нападения: его окровавленное лицо было исполосовано, исколото ножом, так же как и тело.
– В общей сложности он получил двадцать девять ножевых ран, – взглянув на нас, сообщил стоявший с другой стороны кровати медэксперт, – плюс два пулевых ранения в грудь. Они не вызвали мгновенную смерть, но обездвижили его.
– А в нее стреляли?
– Вероятно, тут применяли подавляющие меры, – ответил медэксперт, отрицательно покачав головой. – Насколько мы можем сказать до вскрытия, сначала стреляли в него. Потом подверглась нападению она, и убийца опять вернулся к нему. Над ним трудились гораздо больше. Женщина получила лишь семнадцать ножевых ран, все на теле.
Семнадцать против двадцати девяти… выплеск безумной ярости.
– Физически здоровый убийца, – заметил Эддисон, осторожно проходя к кровати между двумя дугами кровавых пятен. – Такое бешенство утомительно, а ведь еще пришлось нести Ронни вниз по лестнице и до машины, да еще усадить его потом на крыльцо Рамирес…
– И у вас действительно нет ни малейших идей о причине такого выбора? – спросил Миньон.
Похоже, скоро мне осточертеет повторять отрицательный ответ. К счастью, Эддисон на сей раз сделал это за меня.
Я подошла к кровати со стороны Сандры Уилкинс, остановившись рядом с одним из помощников судмедэксперта.
– Учитывая столь множественные ранения, вероятно, трудно сказать что-то определенно, но не выявлено ли у нее признаков надругательства?
– Помимо синяка под глазом и распухшей скулы? Женщине нанесли несколько ударов, и я не удивлюсь, если на рентгене обнаружатся сломанные кости. Точнее мы скажем, приведя труп в порядок.
– Кстати, в наших протоколах имеется несколько записей о ее лечении в больнице, – добавил Миньон. – Вход в этот дом дает весьма очевидную картину. Светильник на крыльце не работает – лампочку лишь обесточили, но вывернули не настолько, чтобы она выпала и разбилась.
– То есть?
– Не пришлось придумывать особых сложностей; этого хватило, чтобы достичь цели. Не пришлось даже взламывать замок, поскольку он уже и так был взломан. После одной из ссор миссис Уилкинс заперлась в доме, оставив мужа на улице, поэтому он сломал замок, да так и не заменил его.
– Это отмечено в полицейском протоколе?
– Да, несколько месяцев назад. Никакой крови в комнате ребенка и вокруг нее. Похоже на то, что убийца разбудил его, принес сюда и принялся за свое черное дело.
– Совпадает с тем, что говорил Ронни.
– Полагаю, она ни разу не выдвигала обвинений? – сказал Эддисон.
– Надо же, такое впечатление, что вы бывали здесь раньше… – Миньон поправил галстук неуместно веселой расцветки, с большими подсолнухами. – Утром мы свяжемся со службой опеки, запросим все сведения по этой семье и получим копии протоколов. Я проконтролирую, чтобы вам их переслали. Ронни подвергался насилию по меньшей мере пару раз.
– Полицейские протоколы, больничные травмы, файлы органов детской опеки и попечительства… много поводов для присмотра и защиты, учитывая такого рода сведения, – заметила я, – причем не считая даже родственников, соседей, друзей, учителей, прихожан или любых других групп, которые могли заинтересоваться этим. Если их убийства связаны с жестоким обращением с детьми, то следствие может затронуть многих людей.
