Веки Фарамора вздрагивали, лицо морщилось во сне, на лбу выступил холодный пот. Юноша несколько раз судорожно вздохнул, словно ему не хватало воздуха, и скоро признаки тревоги на лице сгладились. Кошмар прекратился.
– Мы не станем оставаться рядом с Алтарвиром, – утром за завтраком заявил Фарамор. Он решил не уточнять, что им, детям бывшего палача, это небезопасно, но ему показалось: Невея знает причины, потому и не спрашивает. Он отметил, что в глазах сестренки исчезла та пугающая пустота, которая была вчера. Осталась лишь естественная в их положении тоска, но в целом, девочка держалась хорошо, учитывая то, что она лишилась отца и родного дома.
– Мы пойдем по дороге через лес? – спросила Невея.
– Да, к вечеру доберемся до деревни Совиное Око. Попросимся на ночлег. Кто знает, возможно, нам разрешат остаться? А если нет, то пойдем дальше.
Как-то он был вместе с отцом в этой окруженной лесом деревушке. Обычное селение зверобоев, где, как он помнил, жили приветливые люди. Впрочем, за последние два дня он убедился, что люди не всегда такие, какими кажутся. Фарамор вспомнил ликующую толпу на вчерашней казни и глаза из сна с восхищением взирающие из темноты. В сознании снова начал зарождаться гнев, в висках заколотилась кровь. Усилием воли Фарамор заставил себя успокоиться, но далось это нелегко.
Они шли по лесному извилистому тракту. Вокруг росли могучие дубы, ясени и клены, окруженные молодой порослью и кустарником. Несильный ветер шелестел листьями. Летали бабочки и стрекозы. Среди ветвей пели птицы, по небу плыли пушистые облака. Фарамор поймал себя на мысли, что ему здесь нравится. Лес подавлял тревожные мысли о будущем. Да и Невея выглядела лучше: печаль в ее глазах все чаще сменялась восхищением при виде особо красивого придорожного цветка или необычайно ветвистого дерева. При других обстоятельствах, решил Фарамор, она бы прыгала от восторга, оказавшись здесь.
К вечеру дошли до моста через ручей, за которым тракт уходил вправо, а от него ответвлялась проселочная дорога. На тронутом гнилью указателе были вырезаны слова «Совиное Око».
Они свернули на просеку. Фарамор обратил внимание, что дорога заросла травой. Колея, оставленная колесами телег, покрылась мхом. Создавалось впечатление, что здесь давно никто не проходил и не проезжал. Он почувствовал легкую тревогу. Не могут же жители деревни так редко пользоваться этим путем, что он зарос травой?
Скоро они увидели прибитую к стволу дуба широкую доску, на которой корявыми буквами неизвестный умелец вырезал слова: «Сэдра здесь. Восславим!». Невея вслух прочла надпись, удивленно подняла брови и спросила:
– Фар, а кто такая Сэдра?
Он почесал затылок.
– Я не знаю. Но мы придем в деревню и все выясним.
Они отправились дальше. Лес медленно погружался в сумерки. В шелест листьев вплетался гул многочисленной мошкары, витавшей в воздухе подобно пеплу. У Фарамора не выходила из головы эта надпись «Сэдра здесь. Восславим!». Она почему-то пугала. И кому вообще могла прийти в голову мысль приколотить доску с такой странной надписью посреди тропы?
Лес расступился, и они вышли на опушку. Далее, за заросшими бурьяном огородами стояли темные бревенчатые дома. Деревня выглядела безлюдной. Покосившиеся изгороди обвивал плющ, подворья заросли бурьяном. В сгущающихся сумерках неухоженные строения походили на гнилые пни с черными дуплами окон и распахнутыми веками ставен.
