"Малыш, я так люблю тебя и очень хочу увидеть. Ты вырастешь сильным и умным мальчиком" – она коснулась холодной ладонью живота, и дитя шевельнулось.
Анна вдруг подумала, что ангел спустился с небес и растворился у нее в чреве. Ее мальчик обрел чистую душу.
Когда пришел Андрей Николаевич Поклонский, Маргарита стала серьезной и грустной.
– Ты можешь идти, если понадобишься, позову, – сказала она медсестре и та ушла.
Лиза волновалась, узнав, что предстоят сложные роды. Она растерялась и чувствовала себя беспомощной. Перед мысленным взором предстала мертвенно-бледная сестра.
– Елизавета Михайловна, я понимаю, вы давно не работали в ночную смену. Это ваше первое дежурство. С вас довольно на сегодня. Идите, отдохните, – Андрей, поддерживая подчиненную за локоть, вывел ее из родильной палаты.
– Но как же… – Лиза не нашла нужных слов и покорно последовала за ним.
Ее мягкотелость была до того очевидной, что ей сделалось стыдно за себя. Сердце оцепенело, будто скованное наркозом. Ноги отказывались подчиняться.
– Мы с Маргаритой справимся, – заверил Андрей Николаевич. – Марго даже медсестру отпустила.
Лаврова опомнилась, когда заведующий закрыл дверь в палату. Лиза решила не спорить с ним и отправилась обратно в ординаторскую.
***
Сон не спешил, она ворочалась на кушетке. Тяжелые воспоминания, как свора голодных псов бегали кругами, ожидая пока жертва расслабится и сдастся на их милость.
"Я сделала все возможное, чтобы сестра осталась жива" – твердила Лиза.
Она встала и прошлась по кабинету, успокаивая нервы.
– Кричи, как можно громче, – велела акушерка Потериной. – Так тебе будет легче!
Анна зажмурилась и открыла рот, но не издала ни звука. Невыносимая и оглушающая боль, почти лишила ее сознания. В глазах темнело, но пациентка выполняла требования докторов.
– Еще немного, потерпите, – мягко попросил Андрей Николаевич. – Уже скоро все будет позади.
– Тужься, – будто сквозь вату услышала она голос акушерки, и послушно выполнила указание.
– Ножки пошли, – известил Андрей Николаевич.
Марго прослушивала сердцебиение малыша каждые три минуты.
– Теперь отдых, – велела она, и Анна замерла, даже дышать перестала.
Прошло несколько мгновений, наполненных страданием и надеждой.
– И последний рывок, – скомандовал Андрей Поклонский.
Анна собрала все оставшиеся силы и вложила их в потугу. Она ощутила, как вышла головка, и вслед за ней тянулась пуповина.
– Как некстати, – произнес Андрей Николаевич, проворно освободил шею младенца от петель пуповины и ловко взял его на руки.
Анне было трудно сфокусировать взгляд, перед глазами летали белые, мерцавшие мухи. Новорожденный кряхтел, а затем издал свой первый в жизни крик. Маргарита разделила пуповину, что связывала мать и сына, и положила дитя на заранее приготовленную теплую пеленку.
В детской палате было тихо. То умиротворение, что царило здесь, вряд ли встретишь где-либо еще. Новорожденные дети удивительно похожи друг на друга – маленькие, нежные, беспомощные. Но в каждом из этих крошечных существ уже чувствовался характер. Вдруг один из детей, обнаружив присутствие постороннего, вздрогнул и захныкал. Лиза поспешила к нему, пока он не перебудил остальных. Она взяла его и принялась укачивать. Такие движения мама крошки совершала, когда ходила, малыша покачивало внутри и это его успокаивало. Ребенок, почувствовав себя в безопасности, закрыл глазки и уснул. Это был крепкий мальчик. Его розоватая кожа будто светилась. Все страшные размышления и растревоженная совесть не в состоянии убить надежду на лучшее. От созерцания умилительной картины Лизу отвлек плач младенца, доносившийся из родильного покоя. Она бережно положила малыша в кувез. Ей не терпелось посмотреть, как рождается чудо.
