Он шел по другой стороне улицы и, едва завидев меня, сразу перебежал дорогу, перед самым носом едва успевшей затормозить легковушки.
– Костыль, здорово! Давно не виделись, – монотонно произнес он и протянул озябшую руку.
– Привет, Гаврила, – ответил я на ходу и замедлил шаг, – Где пропадал?
– Мой отец решил оставить меня без карманных денег, полный ништяк. Думаю, всё обойдётся. Всё потому, что я неделю не появлялся дома. А на фига, учебники с собой, одет и обут. Тусуюсь сам по себе. Сплю, у кого придётся. Так, а что?! Если с ним нет общего языка, что я буду глаза мозолить этому алкоголику.
Я посмотрел на друга. Глаза его выдавали собой очень глубокое ущелье. И неудивительно. Бесцельное бродяжничество по «пустыне зла» – городу, вот какое теперь основное его занятие. Пустота и отсутствие адекватной цели, жизненных ориентиров. Я вот тоже на словах это понимаю, а не будь родителей и все, тоже бы слонялся и не понимал, что делать и правильно ли я поступаю.
Срывание стебельков из дыма и света, это увлечение от безделья. Он, как и прочие тысячи подростков слоняется по улицам родного города. Заняться особо нечем, тут ведь, как лотерея. Кому-то попадется удачный билетик, где тебя отдадут успешные родители в секцию самбо, хоккея или будут готовить к будущей жизни бизнесмена. А большинство подростков, пока родители пытаются заработать денег на ипотеку, новые туфли и страховку для взятой в очередной кредит машины, слоняются в поисках денег на очередную бутылку незаконного алкоголя или того хуже.
Если в голове пустота и нет рядом адекватного жандарма, то срабатывают только низменные инстинкты и примитивные беспринципные желания. Например, выпить и идти хулиганить, унижать, кого попало, в общем, кому не повезёт.
Гаврила, конечно, был не совсем такой. Не бил никого первый, хотя изрядно получал, когда оказывался не в то время и не в том месте. Я даже поражался иной раз, как он умудряется найти приключения, то у него новый синяк под глазом, то ходит и хромает неделю-две. А едва зажило, исчезла боль, потускнели бланши и швы, все. Он снова веселый, самоуверенный и задиристый.
Мои родители вообще не одобряют общение с ним. Они попросту называют его преступником. А я считаю, что каждый сам должен решать, с кем ему общаться, кого слушать и уважать, кого ненавидеть или любить.
Мысли роились в голове всю дорогу, пока мы брели вдоль трамвайных путей. Голос друга вернул меня в реальность.
– Костыль, может, зайдем куда-нибудь? – пробурчал он.
Я не сразу сообразил и, только когда мы оказались в одной из обычных многочисленных кафе, до меня дошло. Гаврила замерз, ему просто хотелось отогреться немного, после скитаний, а я сижу при этом и ем мороженое.
Минут через двадцать он отогрелся, тут же начал вслух кидать идеи, куда сегодня пойти развлекаться. Я же надумывал, как аккуратно отказаться и пойти домой. Настроение было не особо подходящее для прогулок, но его азарт и давление сделали свое дело.
И едва я доел мороженое, а он допил вторую чашку горячего, обжигающего крепкого кофе, как мы уже стояли на улице. Свежий воздух и морозный ветер сделали свое дело, мы оперативно застегнули куртки и направились во дворы. Было начало апреля, семь вечера. Темнеет, конечно, не так, как в декабре, но уже заметно смеркалось.
Мы взяли слабого алкоголя в обычном магазине. Это вовсе несложно. Кажется, что законы действуют. Нет, везде нарушаются. Страна прогнивает изнутри, все строится на шкурных интересах.
