Но и записок не было. Никто обо мне не вспоминал.
Дома я включал погромче телевизор, чтобы разогнать вязкую застойную тишину, и жарил картошку или яичницу. Выглядывая в окно, видел стариков, играющих в домино, и завидовал им.
Я даже боялся засиживаться в туалете – вдруг позвонят в дверь, а я не успею добежать и открыть.
Но в мою дверь никто не звонил. А если и звонили, то это оказывались либо вечно спешащие женщины из ЖЭУ, либо какие-то беженцы с просьбой дать денег или колбаски.
А потом появилась Лера.
Оказалось, мы учились в одной школе, только она была на класс старше. Все эти годы я, конечно, каждый день видел ее, но видел каким-то боковым зрением, и Лера в моей памяти почти не отложилась.
Уже после школы мы как-то раз случайно увиделись с ней в одной компании и после этого стали здороваться. Просто слегка кивали друг другу при встречах. Эти встречи были частыми, потому что мы по-прежнему жили в одном районе. Но это ничего не изменило. В моей жизни ее по-прежнему не было.
Потом произошло несчастье с Надеждой. С тех пор я стал здороваться с Лерой куда более тепло и приветливо. Я в ту пору особенно остро ценил своих знакомых – и близких, и далеких, и случайных. Однажды мы заговорили друг с другом на автобусной остановке. Потом нашелся какой-то повод вместе зайти ко мне. И все. Как-то незаметно, легко, естественно она заполнила мой опустевший дом. И осталась в нем.
Я стал охотнее возвращаться туда. А потом Лера с огромной радостью узнала, что я, оказывается, не против, если к нам будут заходить ее подруги. В моем жилище наконец-то снова зазвучали живые голоса и смех. Одним словом, стеклянный шар, отделивший меня от мира людей, дал трещину...
Гораздо позже от одной из ее подружек я узнал под большим секретом, что неприметная угловатая девочка Лера еще в восьмом классе влюбилась в мальчика Олега, который был на целый год ее младше. А так как в силу различных причин выйти замуж ей не удалось, детская влюбленность непостижимым образом выжила и дождалась своего часа.
И еще не раз в стремительно бегущем потоке времени и дел я останавливался и задумывался. Я ведь должен быть по гроб ей благодарен. Я должен хотя бы иногда показывать ей это. В такие минуты мне хотелось подарить Лере огромный букет. Или пойти вместе с ней в магазин и просто так, без повода, купить самый роскошный наряд.
Но все забывалось, все выветривалось, все откладывалось на потом. А Лера продолжала все так же стирать, готовить, заботиться, любить, ничего не требуя взамен. Я был рядом – этого было достаточно.
...Посреди ночи я вдруг проснулся. Лера сидела около и пристально вглядывалась мне в лицо.
– Олежек... Что случилось?
– Что? – переспросил я, медленно вырываясь из мира снов.
– Ты почему плачешь? Ты уже целый час плачешь!
– Плачу?
Я вскочил. Сна как не бывало. Потрогал лицо – глаза и щеки оказались мокрыми. Я был поражен: я не плакал уже много лет, я не выдавил из себя ни слезинки, даже когда навсегда прощался с единственной любимой женщиной.
И тут меня посетило странное чувство. Оно появилось ниоткуда, сжало сердце холодными тонкими пальчиками, подержало совсем немного – и ускользнуло прочь.
– Подожди, – пробормотал я, поднимаясь с кровати. – Не ходи за мной.
Лера – умница. Она не пошла, хотя, я это знал, ей очень хотелось быть сейчас рядом. Я включил свет на кухне, уселся на холодную табуретку. Уши сдавила удушливая ночная тишина, ее не разгоняло даже шипение прохудившегося водопроводного крана.
