И дух резко потянул вниз майку, расправляя складку на груди.
– Так вот, Всевышний объявил всем духам, большим и малым, что каждый из них, больших и мылах, может вполне рассчитывать на милость Его, ежели докопается до причин подобного искривления. Ибо нет во Вселенной мира более кривого, чем этот вот мирок из реальности Третьего уровня, локализованный в Белой сфере. Господу обидно до крайности, что…
Дух сморщил ставшее вдруг очень маленьким личико, отчего выражение на нём стало детски-плаксивым.
– …Не может он…
Всхлипнул.
– …Самолично докопаться до причины такого загадочного природного явления, хотя как Творец просто обязан был…
Сквозь краешек видимого из прихожей кухонного окна пробился вдруг в глубину квартиры бледный оранжевый луч. Пробился, дрогнул, задавленный тяжёлым пыльным воздухом, и пропал. Исчез.
И луч этот, лишь на миг пробившийся в скромное жилище безработного жителя планеты Земля Сергея Пантюхина, произвёл на духа воздействие самое сильное и неожиданное (неожиданное для Пантюхина… для духа-то, быть может, такое вот воздействие было самым обычным и очень даже ожидаемым, и кто их вообще, духов этих, знает, что для них обычное, а что необычное).
Дух упал на колени и с размаху шлёпнул себя ладонью по лбу.
– Сие знак есть! – возгласил он. – Знак верный и истинный! Ты помощник мой, в том сомнения быть не может! Ибо обещал Господь, что любой дух, большой и малый, кто отыщет причину искривления, будет прощён, даже если и наказан был Божьею дланью…
Подумав, добавил:
– Или, к примеру, ногой. Но это я так думаю. Потому что Господь говорил про длань, а не про ногу. Но, полагаю, ногой наказанные так же прощены будут. Ибо иначе несправедливо. Что же это такое получается?
Дух вскочил и, подбежав к Сергею, протянул к нему руки.
– Ежели дланью, так прощение! А ногой-то больнее! Вон у меня синяк…
И он сделал попытку задрать майку.
– Видел я уже! – запротестовал Сергей и показал гостю кулак. – За дурака меня держишь? Ерунду всякую мелешь, внимание отвлекаешь? Твой сообщник, небось, на лестнице момент подходящий выжидает, чтобы в квартиру забежать да ограбить меня, пока ты тут спектакли устраиваешь да мозги мне запудриваешь! А синяк тебе кореша твои уголовные поставили! За выходки твои наглые! И если сейчас заглянет…
«А я, дурак, сам же дверь и открыл. Она что, закрыта была? Гипнотизирует он меня, не иначе!»
И в этот самый момент тень мелькнул в прихожей и некто, на первый и испуганный взгляд незнакомый и едва видимый, лишь мутным, размытым тёмным контуром различимый на общем сером фоне, появился у входа в квартиру.
– Вот! – торжествующе провозгласил Сергей и римским жестом вытянул руку. – Вот оно и!..
Дух повернул голову. Встрепенулся и, сорвав с головы кепку, согнулся в поклоне, заголосив:
– Доброго здоровьечка вам, Анастасия Никандровна! Как дела-то у вас, Анастасия Никандровна? Часто ли детишки навещают вас, Анастасия Никандровна? Часто ли внуков вам провозят, показать да поиграть? Часто ли…
Сергей протёр глаза и увидел, как появившаяся на пороге фигура, стала вдруг приобретать ясно различимый контур. Будто прорисованные невидимой кистью, появились краски. И вверху, там, где полагается быть лицу, появилось лицо.
Соседки. Которую…
«Её Анастасия Никандровна зовут?» и Сергей в задумчивости почесал переносицу. «Надо же! Восемь лет в этом доме живу, а так её имя узнать и не удосужился. Здрасьте да здрасьте… А то, что её вот зовут, и не знал! Вона что…»
