– Прекрати, Валентина! Если и говорю тебе поперёк, супротив тебя иду, – видно, у меня душа бунтует, что ничего не помню о прежнем. И как бы ты ни хотела вернуть меня прежнего, я совершенно другой Дмитрий Ковалёв – не тот, которого ты знаешь… Может, и придёт моя старая память. Только вот будет ли что по-другому? Изменюсь ли я теперь?
– Да ты, я вижу, не очень-то и стараешься… – фыркнула Валентина.
– А от меня ли это зависит?… Я буду просто учиться жить с тем, что у меня пока есть.
Дмитрий замолчал, уставившись в потемневшее окно. На улице тихо завывала метель, но крепкий крытый двор без единой щелочки не пускал ни ветра, ни снега. «Вот как от природы заперся! И вольного ветра не хватить полной грудью! А уж какое тут солнце поутру увидишь? Если только с огорода – так там уже оно на закат идёт… умирать идёт солнышко…»
* * *
В городе, добравшись до больницы, Леший отказался идти с Валентиной к врачу. Она вошла в кабинет одна, а он устроился у дверей, на длинной металлической скамье, обтянутой тонким слоем дерматина. Валентины долго не было, и Леший уже подумывал, не сбежать ли отсюда, пока нет никого? Только бегством разве делу поможешь. И только когда он уже встал, чтобы сходить на улицу, как двери отворились и молодой, начинающий отпускать бородку врач пригласил его войти. В белом чистом кабинете Леший сел на предложенный стул у стола и посмотрел на врача. Валентина тихо вышла и закрыла дверь.
– На что жалуемся?
– Да я-то не жалуюсь. – Леший смотрел на врача, не убирая взгляда.
– Ну, так жена на вас жалуется, помочь вам хочет. Да и историю болезни я вашу почитал. – Он хлопнул ею о стол.
– Да не жена она мне. А история, она простая: лесом меня ударило, так ведь вылечили меня. На своих ногах пришёл.
– На своих-то на своих, только вот память меня ваша волнует…
– Да помню я свою жизнь, всю, до каждой мелочи. Ну, может, и забыл что, так это с каждым бывает.
– Бывает, не спорю. Только ведь жену и детей редко кто забывает.
– Да ведь не было их! Может, доктор, она врёт? Приехала ко мне из больницы, зная, что я не женат и что память потерял, да и осталась у меня жить?
– А вот так не бывает. Она действительно ваша жена, и дети у вас есть, и жили вы с ней долго.
– Но я не помню, доктор…
– Ну, так расскажите мне, что вы помните.
– А ты меня здесь после рассказа и закроешь.
– Был бы буйным, так и закрыл бы. А тихих… Что их закрывать? Больниц не хватит.
Валентина ждала Дмитрия полтора часа. Наконец он вышел и протянул ей рецепт:
– На, это тебе выписали.
– Мне-то зачем?
– Ты же меня сюда привезла.
– Ради тебя же…
– Ну, это как посмотреть! Мне-то вроде ничего и не надо.
– А мне надо! При живом мужике, а как вдова живу, – хлюпнула носом.
– Замуж выходят не только портки стирать… Тепла хочется, а от тебя холодом несёт, словно и правда меня никогда в твоей жизни не было.
Отпустив Лешего, врач долго сидел, как бы переваривая услышанное. Рассказ показался ему необычно интересным. Назвать больного сумасшедшим он не мог. Но и объяснения всему, что услышал, не находил. Пусть за небольшую свою лечебную практику он многого ещё не узнал, но дебилов и шизиков уже повидал и изучил. Потеря памяти – это одно точно. Но заполнившая эту потерю и пустоту новая жизнь, которой, конечно, не было, поразила его. И навела на размышление. Версия в голове ещё никак не выстроилась, но он почувствовал, что это может быть связано с тем, что случилось несколько месяцев назад.
