- Что это?
Бывший наставник морщится и качает головой.
- Это называется старость, Дан. Сдуваюсь я.
- Брось. Ты еще хоть куда.
Орлов улыбается и тяжело усаживается на скамейку в кабине УРАЛа.
- Расскажи это моему доку.
- Что-то серьезное? – хмурюсь я, отмечая, что лицо Орлова посерело.
- Не бери в голову.
- И все-таки…
- «Мотор» барахлить начал, - Степаныч смотрит на меня из-под полузакрытых век и трет ладонью грудь, - Недолго мне осталось находиться в рядах МЧС.
Опускаюсь на скамейку рядом с Орловым, пытаясь осознать услышанное.
- Если все так, как ты говоришь, за каким чертом ты лезешь в огонь?
- А сам не понимаешь? – мужчина пристально смотрит мне в глаза, - Это моя жизнь, Дан. Не могу представить себя в роли старика, таращащегося целыми днями в телек.
- Ты можешь служить в штабе.
- Это не то, - отмахивается Орлов.
Мне нечего возразить. Я и сам думаю так же. При одной мысли, что и мне тоже когда-нибудь придется уйти со службы, в груди разливается глухая тоска.
- Тебе еще рано думать о пенсии, - проявляет проницательность Орлов, - Всё! Закрыли тему. Давай, рассказывай, как сам?
- У меня все без изменений, Степаныч. Служба, служба и еще раз служба.
- А на личном фронте? - Орлов заговорщически подмигивает, - Жениться еще не надумал?
Вопрос Степаныча вызывает раздражение, не могу удержаться от брезгливого фырканья.
- Ты же знаешь, это не для меня.
- Я когда-то тоже так думал.
Орлов засовывает руку в нагрудный карман и извлекает оттуда изрядно потрепанную фотокарточку.
Без интереса смотрю на снимок улыбающейся девчонки, у которой отсутствует пара передних зубов.
- Моя внучка, - поясняет Орлов и мои брови ползут вверх в немом удивлении, - Если бы меня попросили назвать самый счастливый день моей жизни, я бы, не задумываясь, назвал день ее рождения.
- К чему ты ведешь?
- Пытаюсь тебя образумить. Мы нужны на службе до тех пор, пока можем выполнять свою работу. И только наши семьи будут нуждаться в нас, даже когда мы станем жалкими немощными стариками. Надеюсь, что доживу до того дня, когда ты поймешь это.
- Тебе придется жить вечно.
На губах Орлова играет легкая улыбка, словно ему под силу заглянуть в будущее и увидеть там опровержение моих убеждений.
ВАЛЕРИЯ
Всю дорогу домой глупо улыбаюсь. Мне хочется поделиться своей радостью со всем миром, а особенно с единственным родным мне человеком.
Открываю дверь квартиры и, скинув ботинки, мчусь в спальню брата.
- Олег! – воплю я, выплескивая эмоции, - Ты сейчас обалдеешь от новости, которую я тебе расскажу!
Щелкаю выключателем и растерянно смотрю на пустую кровать брата. Расстроенно вздыхаю и плетусь в свою комнату.
Стягиваю майку и падаю на кровать лицом вниз. Уставшее тело отзывается болью в суставах. Закрываю глаза и незаметно проваливаюсь в сон.
Мне снится огромное здание Центральной больницы, коридоры с высокими потолками и операционные, сияющие стерильной чистотой, мой новый начальник, одетый в темно-синий хирургический костюм. Его сильные руки, широкие плечи, насмешливый прищур глаз, которые сверкают на лице, как яркие голубые льдинки...
Звонок будильника заставляет меня подскочить с кровати и растерянно озираться. Все тело ноет, наказывая за сон в неудобной позе.
Принимаю душ и бреду на кухню. Включаю чайник, и пока он закипает, подхожу к окну, все еще находясь под впечатлением сна.
Мимо моего подъезда идет высокий светловолосый парень. Приподнимаюсь на цыпочки, пытаясь разглядеть его.
