"Твои родители погибли, Марк вот-вот станет чужим мужем и, возможно, отцом. Что будет с тобой, Воронцова?! Единственный человек, который у тебя остался, плавно ускользает из твоей жизни и отдаляется… И это при том, что сердце сжимается каждый раз от одного его взгляда и даже случайного прикосновения. Если коктейль хоть на один вечер поможет тебе стать нормальным беззаботным подростком, чего ты просто сидишь?! Кого ждешь?" — нашептывал внутренний голос.
И я сдалась.
Могу сказать, что алкоголь не был противным, как мне представлялось. Разве что немного горчил и обжигал горло, согревая желудок. Самый ужас ждал в конце, когда безумно отвратительный абсент едва не вытянул обратно весь коктейль.
— Алиса, пьянеть будешь очень-очень быстро. Так что… — Джон почти перегнулся ко мне, деловито что-то объясняя, только вот мир вокруг внезапно остался за ширмой. Словно кто-то ударил по голове кувалдой, и все восприятие реальности поменялось, чувства притупились, а необъяснимая радость нашла свою хозяйку.
Я пропустила момент, когда чья-то рука отшвырнула парня обратно с такой ненавистью и силой, что бармен опрокинул стенд с дорогой выпивкой. Но стоило мне только взглянуть на почему-то размытого паренька, как меня уже кто-то подхватил на руки и понес в сторону кабинок.
— Идиотка, ты что творишь?! — Я висела на руках мужчины, пока тот выплескивал на меня все свое негодование. — Что не понятно в выражении "НЕ ВЫХОДИ", мать твою?!
Он ругал меня… Братик был снова недоволен поведением сестрички?! Что же, пожалуй, я в нужной кондиции, чтобы поговорить на чистоту. Разве не для этого создали подобного рода напитки?
Марк
Сумасшествие пришло не по расписанию. Я ждал его где-то к девяноста годам, когда у внуков уже родятся малыши, а мы с женой наконец перестанем быть нужны этому миру. Но не, мать твою, в двадцать семь лет!
Я смотрел в глаза Детки и вдруг осознал… Прикосновения к ней — лучшее, что происходило со мной в жизни. А я ведь проштудировал всю Камасутру и перепробовал столько жриц любви, что можно было бы сравнить с гаремом персидских шейхов! Но эти глаза… Боже мой, эти два ясных бездонных озера могли отобрать голос, когда смотрели прямо в душу. Во время танца моя девочка запыхалась и дышала через рот, от чего ее полные губки соблазнительно приоткрывались, окончательно лишая здравого рассудка.
Я не мог не трогать ее. В уме доказывал себе, что это просто стиль танца, но… Нет! Хотя бы себе можно ведь признаться? Мне было приятно прикасаться к ее телу. Так сильно, что член впервые встал от обычного прикосновения к ее пальцам.
Я будто чертов подросток, который мог кончить только от того, как помутившийся взгляд молит тебя о чем-то запретном, а упругая попка в руках раскачивается в такт музыке…
И тогда я сделал то, что может позволить себе только безумец в момент приступа: дал ощутить, что она сделала со мной. Это она лишила меня разума. Она — причина моего помешательства. Но почему тогда взывает только фантастические чувства в виде покалываний в конечностях и адского жжения в паху?! Она должна понять, как реагирует мое тело на простые ее прикосновения…
— Марк… — сладкий хрип малышки проник прямо в душу и взорвал все предрассудки. Да пошло оно все!!! Если я не поцелую ее прямо сейчас, когда наши тела буквально соединены воедино, я сдохну! Я уже ничего не вижу, кроме этих губ… розовых, влажных… И душа наизнанку от предвкушения… Я же ненавижу целоваться! А сейчас… Губы напротив — смысл моей жизни. Цель существования.
