И тогда они поссорились окончательно. А потом родилась я…
***
– Все, все, все, устали, вот вам по конфете и идите играть, – сказала тетя Вера.
Конфета быстро прыгнула в рот к Виталику и также быстро проглотилась. Я положила конфету в кармашек и потом откусывала по кусочку, потому что много сладкого сразу я съесть не могла. А по кусочку, когда хочется!
Павлик поднялся, и пошел заниматься мебелью, а Вера с Надей еще сидели и разговаривали.
– Надь, Люся у тебя такая хитрая, наш Виталек будет глупый. Вон как Люсенька хорошо говорит, а наш!
– Он еще маленький, научится. И тоже будет отличник! – сказала мама. Но, Люська у меня профессор. Так чисто говорит и все соображает. В полтора года!
– Виталек наш, правда, очень музыкальный. Ты заметила, как он всегда музыку слушает?
– А что, у нас все талантливые. Может, он музыкант будет. Как выйдет, как сыграет на скрипке! – улыбнулась Надя, представив Виталика на сцене.
– Витальку нужно в санаторий отдать, там его подкормят и полечат. Ему, наверное, витаминов не хватает. Худющий такой, весь зелененький. Одни глаза, – сказала Вера, сделав серьезное лицо.
– Красивенький, но одни косточки. Вер, но я бы в санаторий Люсеньку не отдала. Я боюсь.
– Ему там хорошо будет! Там лес, воздух, и кормят хорошо. Здоровья наберется! И наших скандалов не видеть будет. Пашка, как трезвый, так золотой человек, как выпьет – дураком делается.
– Да знаю я, Вер. Делай, как хочешь!
Мама с тетей Верой смотрели на фотографии, которые были сделаны в яслях. Виталик стоял в штанишках с перекладинками и держал собачку. Он улыбался доверчивой улыбкой. И был больше похож на свою тетю Надю, чем на маму.
А я стояла с букетом цветов, в платье с большим воротником. И мое пятнышко на пальчике было видно.
***
Я помню, как нас по очереди несли на руках на одно и то же место около беседки с синим вьюнком, давали в ручки один и тот же букет, который уже растрепался, и мы позировали.
Я стояла в очереди и с нетерпением ждала своего часа. Фотографировали нашу ясельную группу. Вот Саша, теперь Оля… дальше шла моя очередь. Я подошла к месту фотографии и протянула руки к букету…
Но, заведующая принесла своего ребенка. Отодвинув меня, она забрала у меня букет, отдала его сыну и поставила его перед фотографом. Потом поставили ребенка медсестры, потом ребенка воспитательницы. А я так и стояла отодвинутая в сторону.
– Я же маленькая! Разве можно обижать маленьких? Почему же вы не понимаете, что я могу заплакать? – думала я.
Я никому не была нужна. И мамы не было рядом. Но, я старалась не плакать. Я не хотела, чтобы все подумали, что мне плохо. И когда, наконец, меня пригласили, я улыбнулась так, чтобы на фотографии, я вышла веселой, и никому не было видно, как мне было обидно в тот момент. Чтобы все видели, какой я умный и воспитанный ребенок. А, кто-то понял, что обидел чудесную девочку, и им стало стыдно.
Я держала букет цветов, и он так хорошо пах и золотыми шарами и флоксами.
Сейчас, глядя на эту фотографию, я удивляюсь, сколько же мыслей пробежало у меня в тот момент. И это был первый урок несправедливости. И, может быть, тогда я научилась справляться с этой неприятностью. Потом в жизни было много таких моментов. И было горько и обидно, но я была выше и не показывала своих чувств никому. Кроме мамы!
