–Насколько мне известно, для тебя все только впереди. Я от Марка, вы вместе служили летчиками в ВВС Фолмрака, ты не раз спасал ему жизнь во время войны.
–Марк, – внутри него что-то встрепенулось, новость о старом друге разодрала рану, освежив так старательно заглушенные им воспоминания, – Он жив? Я думал что он, – изумленный взгляд обрушился на собеседника вместе с голосом в котором, более не чувствовалась враждебность, его пробило волнение.
–После того как он помог тебе, его продержали в тюрьме, несколько дней, точно не знаю. Последнее известие, что я получил от него, это разыскать тебя и помочь. Он прикрепил к посланию фотографию твоего лица, смотри, – протягивая миниатюрный помятый снимок, что был спрятан на дне кармана куртки, продолжал незнакомец. – Слава богу ты сам того не зная нашёл меня. А от Марка я, – голос его пронизывала нервная дрожь,– Я, – снова нерешительно начал он. – В общем, я молю бога, чтобы он был жив, а если жив, надеюсь что тело его, как и душа, лишены страданий.
–Господи, – обхватив голову, повторял Демьян. – Я так на это надеюсь, – дрожащими руками он протянул руку к клочку от фотографии, на которой распознал свое лицо и вспомнил день, когда она была сделана.
На самом деле, эта вырезка с их совместной фотографии с Марком. В первый день после войны. За годы дружбы они успели разделить и радости и поражения, всегда искренне поддерживая и наставляя друг друга, как это делают в семье, словно братья, разве что не кровные. Прекрасно понимая, насколько сильно он обязан ему, Демьян еле сдерживал слезы, смятение чувств, благодарности и сожаления резко накрыли его и бушевали в ранимой душе по разодранной, освеженной ране. Боль что он так старательно пытался спрятать, нахлынула неожиданно, словно буря, превысив по эмоциональности привычные переживания. Это давило, выжигало и сжимало. Пытаясь восстановить дыхание, выровнять его, чтобы снова дышать, Демьян, снова опираясь о грязную стенку, медленно сполз по ней, закрывая холодными руками лицо, словно абстрагируясь от несправедливой реальности.
– Господи, лишь бы он был жив, – все это время незнакомец стоял в стороне, предпочитая не вмешиваться в эмоциональные баталии нового знакомого, давая возможность принять наконец-то боль, которую он так старательно пытался подавить. Еще семь минут, – Подожди, а Фред? – уже дышит ровнее.
Голова собеседника, покачивающаяся из стороны в сторону, словно старый маятник, говорила без слов. Повисло молчание. Демьян видел, как Фред был ранен, но в тайне молился о его здравии, но и эта надежда умерла. Получая известие о смерти друга, ты словно сам получаешь пулю, не смертельную нет, но не менее больную, всегда с изощрённой жестокостью судьбы – жить с этим, с осознанием того, что тот, кто был дорог более не жив. Утрата, пожалуй, самый беспощадный способ доподлинно познать хрупкость человеческой жизни.
–Новости не из лучших, – пытался привести себя в чувства и уже с меньшей настороженностью говорил Демьян. – А ты, стало быть?
–Аааа точно, как же это я так, – незнакомец протянул худощавую руку. – Меня зовут Мирон, я брат Марка и вроде как обязан тебе.
Мирон имел слегка брутальный и одновременно причудливый вид, у него были большие серо-голубые глаза и шрам над левым глазом, который трудно было не заметить. Теперь он не был похож на робкого официанта, то ли приглушенный свет фонарей придавал его образу больше мужественности, то ли разбитый нос бедняги. Демьян пару раз подумал на этот счет. Мужчина с русыми волосами, лет 35-ти был спортивного телосложения и оставлял двоякое впечатление. Будто принцесса Англии, намереваясь прогуляться до собора, заглянула по ошибке в рок клуб. Мягкие черты лица, тон общения свидетельствовали о душевном спокойствии и простоте, но только что разбитый нос и взгляд скорее настораживали.
