Когда Ивкина вернулась с работы, она неожиданно для себя обнаружила в комнате сына давешнюю девицу в одном халатике на голое тело. Машка полусидела на диванчике, из-под короткого подола халата бесстыдно проглядывала кучерявая поросль.
Девицу, видать, это обстоятельство нисколько не смущало, а вот парня, скорее всего, сильно забавляло и чрезвычайно интриговало.
– Георг, на два слова! – клокотало все внутри у Ивкиной от приступа подступившей злости.
– Я весь в внимании, mama! – хлопал глазенками сынок.
– Что здесь делает эта дрянь? – прищурилась мамаша.
– Ты же сама мне сказала! – удивился переросток.
Прокурорский пальчик стукнулся об его лоб:
– Я тебе, Георг, ясно сказала, чтобы сделать несколько фото, переодеть замарашку и отправить восвояси домой!
– Она страшно боится идти домой! – улыбался глупо и наивно моргал одиннадцатиклассник.
– А нам какое дело до ее страхов? – поморщилась мать.
Получив от сына невразумительный ответ, Ивкина села на стул и пододвинула к себе графин. Она твердо знала, что безвыходных ситуаций в их мире просто не существует.
Из любого тупика всегда находился выход. Самое главное состояло в том, чтобы найти или определить, где именно находился нужный им правильный выход. А для этого необходимо было все тщательно и основательно взвесить.
– Забавная же девчушка, mama! Кстати, восемнадцать лет ей исполнилось прошлой осенью… – решил вставить свои три копейки ее доморощенный оболтус. – Совершеннолетняя она. Может делать она все, что сама захочет…
Вовремя сказанные слова сына многое меняли. Девица эта еще училась в школе, но ничто уже никак не мешало ей принимать самостоятельные решения. И никакой суд не придерется.
– И под каким таким, интересно, соусом мы можем обставить ее пребывание у нас? Как объяснить это другим всем людишкам? – задумалась женщина и наморщила лоб.
Ее больше всего волновала морально-правовая оценка факта нахождения в ее доме постороннего им человека. То, что ее оболтус положил свой глаз на простушку, особо сильно ее не трогало. Чадо выросло, гормоны требовали своего.
И что плохого, если он найдет выход своим желаниям у себя дома. Перестанет ее оболтус тискать девок по углам. Утихомирится слегка, на время прекратит создавать ей излишние проблемы.
– Она, mama, согласна быть помощницей Клавы, – подал сынок свой увещающий и просящий голос.
– Интересная мысль! – призадумалась на мгновение Лидия Михайловна. – Выйдет ли из нее толк?
– Мыть полы, чистить унитазы – невелика наука…
– Ты прав. Только мне непонятен твой личный интерес!
– Ну, она и я… – протянул переросток волнительным голосом, и прокурорша громко рассмеялась.
– Тебе, – покачала женщина пальчиком, – не терпится продолжить то, что нынче сорвалось у вас в школе. Обрюхатишь замарашку, ко мне с этой проблемой не подходи! Сам решай свои проблемы. Ты у нас человек уже взрослый. Хоть женись на ней!
Делая вид, что ей абсолютно все равно, Ивкина кидала в сторону сына изучающие взгляды. Конечно, она в жизни не позволила бы ему связать его жизнь с простолюдинкой.
– Скажешь, mama! – надулось обиженно выросшее чадо.
Великовозрастный детина прекрасно понимал, кто ему годится в жены, а кто ему далеко не пара.
– Вот и прекрасно, Георг! – улыбнулась мать. – Я вопрос с ее трудоустройством решу. Комар носа не подточит!
– Она остается? – обрадовался переросток.
– Сегодня, Георг, лучше отправить ее домой, – глянула на сынка, прищурилась Лидия Михайловна. – Пусть она сама говорит своим родичам, что нашла себе хорошую и оплачиваемую работенку. А мы посмотрим, как на это отреагирует ее родня, и потом поступим в соответствии с обстоятельствами…
