Под пытливыми взглядами двух громил, я прикусила губу, раздумывая, как их защитить и не поздно ли беспокоиться о защите вообще. В конце концов, пришла к выводу, что защищаться не поздно никогда.
— Парни, — прищурилась на пиратов, — на корабле есть маски или что-то в подобном роде для защиты дыхания?
«Фиолетовый» чуть ошарашенно уставился на меня. Понятно, умственное развитие ближе всего к игумарам. То есть, «фиолетовый» — это просто грубая рабочая сила. Зато его зеленокожий товарищ мгновенно сообразил, о чем речь:
— Вы думаете, — его голос дрогнул, — что мы тоже можем заразиться?
— Не исключено, — я пожала плечами, не видя смысла обманывать. — Я не заразилась только потому, что работала раньше в подобной лаборатории и при трудоустройстве мне поставили все необходимые прививки. А вот вас желательно защитить. Пока не поздно.
Масок на корабле как таковых не было. Но нашлись дыхательные фильтры, которые применялись при работе с вредной химией, пылью и прочими неполезными веществами. Глаза защитили прозрачными очками-щитками. А на руки заставила парней натянуть перчатки. Может быть, я перестраховывалась. Но лучше так, чем своими руками способствовать распространению заразы на корабле.
Собиралась я, как мне показалось, дольше, чем шел сам осмотр. Спустя пятнадцать минут от его начала мы уже обошли все жилые помещения, и я обессиленно привалилась к стене у двери последней жилой каюты. Ее обитатель был мертв уже давно. Тело успело остыть, а в помещении, даже несмотря на систему вентиляции, витал едва уловимый сладковатый запах смерти.
Всего мы обнаружили три трупа из семерых, которые сопровождали Шрама. Причем один из троих умер по глупости: видимо, во время приступа неудачно упал с кровати и свернул себе шею. И еще трое заразились уже на корабле. Мои помощники, увидев это, прониклись таким уважением ко мне, что едва ли не заглядывали мне в рот. Оно и понятно. Своим, казалось, не особо логичным распоряжением натянуть средства защиты я спасла им жизни. Или отсрочила неизбежное, как гаденько нашептывал мне мой внутренний голос.
Потратив минуту на то, чтобы взять под контроль свои чувства, я сумрачно уставилась на своих помощников, помощь которых мне так и не потребовалась:
— Ребята, я к Шраму. Он должен знать, что происходит у него на корабле. А вы… Вам бы пройти санобработку, перед тем как снимать средства защиты…
Тот, которого я про себя окрестила баклажанчиком, неловко переступил с ноги на ногу. От него совета ждать явно не приходилось. Зато его товарищ с ходу предложил:
— Камера для очистки грузов подойдет? Там есть режим санобработки при наличии кислорода для живых организмов…
Я облегченно улыбнулась:
— Если ею можно воспользоваться прямо сейчас, на ходу, то это идеальное решение нашей проблемы!
На том мы и расстались. Мои помощники потопали производить санобработку, а я пошла искать Шрама. Впрочем, искать, это было слишком громко сказано. Я была абсолютно уверена, что единственное место, где сейчас может находиться капитан корабля, это рубка управления. Или иначе капитанский мостик. Там Шрам и нашелся.
Он сидел почти в позе роденовского Мыслителя в кресле по центру рубки. Отличие было одно: знаменитая статуя опиралась локтем на собственное колено. А Шрам опирался на подлокотник кресла. Лицо же его при этом выражало крайнюю степень задумчивости и озабоченности. Видимо, у нас назревали нешуточные проблемы. А я сейчас явно добавлю еще.
