Снова насмешка, я смотрю на Белова.
— Я не зажравшаяся девочка. Меня все устраивает. Душ тут принять можно?
— Дверь сразу напротив входа.
Там, и правда, оказывается совместный санузел. Небольшой, конечно, но в нормальном состоянии.
Щеколда на двери не работает. Быстро раздевшись, залезаю в душевую кабину, включаю воду. Душ сначала плюется, но потом ничего, работает нормально. Подставляю струям лицо, закрыв глаза. Пытаюсь смыть с себя все произошедшее за сегодняшний день. Просто кошмар творится, не иначе. И что делать дальше – непонятно.
И в этот момент слышу, как открывается дверь в ванную. Сквозь мутную занавеску вижу силуэт Белова и сглатываю, прикрываясь руками. Зачем он пришел?
Все внутри замирает, а потом ощущение, что я лечу в пропасть. Он стоит за занавеской, не двигается. Нас разделяет лишь кусок тонкой материи. Я полностью обнаженная.
Стоит отдернуть занавеску, и я почувствую его жадный взгляд. Который будто касается. Ласкает. Берет то, что хочет.
Между ног становится горячо, я сжимаю колени, тяжело выдыхая. В ушах шумит совсем не от падающей воды.
— Я принес полотенце, – слышу голос Артема, но не нахожу сил ответить, гипнотизируя размытую фигуру за занавеской.
Сейчас он сделает шаг вперед, и я увижу его пальцы на краю материи. Я даже как будто слышу, как с шумом отодвигается занавеска. А потом…
Артем уходит. Размытое пятно пропадает. Вода продолжает падать, гулко отдаваясь в голове. Сердце все еще стучит как-то беспорядочно. Он не зашел ко мне. Просто принес полотенце. Больше ничего. Даже попытки не предпринял.
Почему?
И почему я ощущаю легкое разочарование? Вот дура-то! Полнейшая!
Быстро помывшись, вылезаю и вытираюсь. Натягиваю майку, штаны, беру в руки рубашку Артема. Тру пальцами, покусывая губы. В доме прохладно, но надевать ее не стоит. У меня же есть свои вещи, в рубашке Белова необходимости нет.
Я как будто уговариваю себя, правда. Хмыкнув, выхожу из ванной, чувствуя, как по коже бегут мурашки, здесь намного свежее, чем в прогретой душевой.
— Твоя рубашка, – передаю Артему в руки. Он тут же натягивает ее и следом нюхает у ворота.
— Тобой пахнет. Мне нравится.
Закатываю глаза.
— Подарить тебе мои духи? Будешь брызгать на подушку.
— Мне нравится, как ты пахнешь, – выделяет он слово ты, – а не твои духи.
— Чувствуешь мой запах? – усмехаюсь, но в груди что-то екает.
По телу пробегает приятная волна. Чтобы скрыть ее, отворачиваюсь, ищу взглядом рюкзак.
Но не успеваю сделать шаг в нужном направлении, как на мой живот ложится рука. Артем прижимает меня к себе. Свободной рукой убирает волосы на одну сторону, а потом склоняется к моей шее. Я чувствую, как вена на нее бьется часто-часто. Как и мое сердце. Ощущение, что я теряю почву под ногами.
Белов ведет носом по моей шее снизу вверх. Тянет запах за ухом.
— Пахнешь так, что сразу тянет выебать, – шепчет, пуская армию мурашек по коже. И замечает мою реакцию, конечно. Я таю, теряю себя рядом с ним. Перестаю соображать.
Вырвавшись, быстро подхожу к рюкзаку и цежу, доставая свою олимпийку:
— Говори со мной нормально. А вот это все оставь для каких-нибудь шлюх.
Усмехнувшись, он присаживается на край стола, наблюдая, как я одеваюсь. Как позорно прячу торчащие сквозь майку соски.
— Разве в квартире Вострикова я тебя не выебал? По-моему, по-другому и не скажешь.
Вжикаю молнией и кидаю тяжелый взгляд.
