– Ладно, хорошо, я скажу тебе правду.
Даже не собираясь скрывать недоверие, я снова села и, сложив руки как школьница, уставилась на него в немом вопросе.
– Кто бы подумать мог, что ты настолько подозрительная.
– Я осторожная.
– Это я заметил.
– Так в чем подвох?
Он взял в руки чашку и сделал внушительный глоток.
– Видишь ли, я тоже рос в детском доме, поэтому как никто тебя понимаю. Когда ты рассказала мне про…
– Вы что, считаете меня совсем идиоткой?! – прервала я его неприкрытую ложь. Прервала громко, даже показательно агрессивно. – Вы считаете, что я настолько тупая, что не навела даже мало-мальских справок о человеке, который отвалил мне сто штук за уборку собачьих какашек? Я читала в интернете о вас, вашей семье, видела фотографии. В никаком детском доме вы никогда не росли! Да вы его, наверное, даже в глаза не видели в жизни!
Если он и изменился в лице, то ровно на несколько коротких секунд.
– Меня усыновили, в статьях об этом ничего нет, так как моя семья старалась это не афишировать. Такой ответ тебя устроит?
Я проглотила то, что собиралась сказать.
Его усыновили? Признаться, на мальчика из детского дома он совсем не походил, но если его забрали совсем маленьким ребенком, то, конечно, сытая жизнь перекрыла печать беспризорника.
Стало очень стыдно. До невозможности. То есть он действительно ко мне с добротой, а я, неблагодарная, постоянно ищу какой-то подвох. Во лжи его обвинила!
– Простите, – промямлила, опустив взгляд позора. – Просто никто никогда ко мне так не относился, и ЛенСанна предупреждала никогда не доверять вот таким добрым дядечкам, которые будут обещать золотые горы, а сами…
– Кажется, твоя Лен Санна женщина мудрая, но не в моем случае. И я не добрый дядечка, скорее наоборот.
– Вы наговариваете на себя.
– Ты просто плохо меня знаешь.
– То есть мне все-таки уйти, от греха подальше? – я улыбнулась.
Он улыбнулся мне в ответ и кивнул на румяный круассан с шоколадом.
– Ешь, пока теплый.
Я съела все до последней крошки и это была самая вкусная на свете булочка, что мне приходилось пробовать в своей жизни. И самый вкусный кофе, за пятьдесят девять рублей из торгового центра не сравнится.
Пока ела, я даже на него не смотрела, но чувствовала, как на меня смотрит он. Не осуждая мою жадность, а… сочувствуя, что ли.
Вот уж что-что, а жалеть меня точно не нужно. Я теперь женщина обеспеченная благодаря ему и смогу купить себе сто таких булок. Но за эту, с шоколадом, была ему страшно благодарна.
– Чем планируешь заняться на новый год? – вдруг спросил он.
Я дернула плечом, уткнувшись в чашку почти допитого кофе.
Чем я планирую заняться на новый год? Таким вопросом я пока не задавалась. Это будет первый новый год моей взрослой, свободной от детского дома жизни, и я понятия не имела, чем развлечь себя вне его стен.
Подруг, настоящих, близких, таких, чтобы доверить им самое сокровенное, у меня не было. Родни тоже (тетка-воровка не в счет). У меня была только Кира и как ни странно – ЛенСанна. Излишне прямая, резкая, ворчливая, но я успела ее полюбить. Полюбила ли она меня – вопрос, ответ на который меня не особо волновал. Я знала, что она относится ко мне тепло и этого мне было более чем достаточно.
– Не знаю пока, не решила еще, – слилась с прямого ответа "ничем". – А вы?
Он тоже дернул плечом.
На какую-то долю секунды мне вдруг показалось, что он предложит провести праздник вместе. Глупо, конечно, даже сказочно, но такая мысль действительно пришла.
