– Что дня через три? – поторопил Авгееву Максим.
– Или через четыре! – быстро глянула на него девушка. – Илья ко мне вернулся! Да, на четвертый день после этого!
Павлов едва не цокнул языком, глядя на нее. Опять Авгеева вильнула. Не об Илье она хотела что-то сказать, а о чем-то другом. Или о ком-то.
Максим свернул разговор, поблагодарил за чай и ушел, оставив под столом «жучок». Их со Стасовым девиз оставался неизменным: «Работать в строгом соответствии с законом! Но как всегда!»
* * *
Следов насилия нет, присутствия посторонних на месте преступления в предполагаемое время не просматривалось. Но Стасов не верил в самоубийство. Да и Малахов сомневался.
– Баба она боевая, хабалистая, – сказал Егор. – И красивая. Как ведьма… Такие не стреляются, не топятся… Такие только сжигаются.
– Если ведьмы, – усмехнулся Артем.
– Ну, мужа она заколдовала, двадцать лет мучила. И любовнице его досталось. Вплоть до рукоприкладства. Ударила, угрожала… Возможно, даже предпринималась попытка убийства.
– Возможно?
– Ну, Макс так считает. Авгеева занервничала, когда разговор зашел о киллере.
– Которого она могла нанять?
– Могла и нанять… Сама вряд ли, а на пару с Сухарковым запросто.
– А сам Сухарков не мог?
– Алиби у него. Да и ружье из сейфа уже месяц как не вынималось.
– Но киллера они нанять могли?
– Сухарков мог. У него строительная компания, приезжих много работает. А приезжий – это уже само по себе характеристика. Слабые и нерешительные на печи лежат, а приезжие, они, как правило, люди активной жизненной позиции.
– Надо бы отработать по этим приезжим.
– Пока только отработали по месту работы Сухарковой. Говорят, весь день все нормально было, работала не грустила, после обеда что-то случилось, нервная стала. В общем-то, она всегда нервной была, а тут просто как с цепи сорвалась, на помощницу свою ни за что наорала. А потом куда-то уехала. И с концами.
– Когда уехала? Может, ей в это время кто-то позвонил, что-то сказал.
– Да нет, помощница сказала, что никто не звонил. Сидела, о чем-то думала, потом посмотрела на часы, сорвалась и уехала. А звонили ей за час до этого. Тельников звонил, ее любовник.
– Тельникова допрашивали?
– Макс к нему поехал, тот с работы должен вернуться… А вообще, Макс больше Сухаркова подозревает. И его любовницу. «Жучок» поставил, послушать хочет, о чем там он со своей Дашей говорить будет.
– «Жучок»? – усмехнулся Малахов.
– «Жучок».
– Без санкции?
– Ну как всегда!
– Как всегда… Завтра все снять!
– Завтра, – кивнул Стасов.
– Если сегодня ничего не наслушаете… Может, Сухаркова сама в реку бросилась, а мы тут воду в ступе!..
В дверь постучали.
– Да! – отозвался Малахов.
Но дверь не открывалась, в кабинет никто не входил. Снова постучали.
– Да!
Но дверь так и оставалась закрытой. В конце концов ее пришлось открыть Стасову.
– Разрешите? – раздался звонкий голос из коридора.
– Да разрешаю!
– Разрешите?
Наконец-то порог переступил молодой, лет двадцати с небольшим, офицер. Ростом выше среднего, худощавый, подтянутый, в новенькой форме с лейтенантскими погонами. Прямоугольное лицо, высокие, четко выраженные скулы, крепкий нос, волевой подбородок. Внешне лейтенант Кудылин выглядел эффектно, но каким он окажется на поверку, Малахов мог только предполагать. Летом окончил академию МВД, всю осень служил в ГИБДД, и не где-нибудь, а в межрайонном регистрационном-экзаменационном отделе, куда его пристроили родители. А вот недавно подал рапорт на перевод в уголовный розыск, куда его звала мечта детства. А Малахов этот рапорт подписал, тем более что имелась свободная вакансия. Опыта у Кудылина нет, одна только теоретическая подготовка, но зато ему можно будет доверять. Хотя бы потому, что он еще не успел кому-то продаться. Впрочем, и в других операх отдела сомнений все меньше. Работают ребята, дело движется.
