Да, я знала, что она всего-то на пару лет старше. Ну, не на пару, хорошо, на четыре. Она старалась выглядеть солидно, надевала строгие юбки, блузки, никаких джинсов и худи, которые позволяли себе совершенно спокойно педагоги постарше. Нет, Варвара Михайловна была, что называется, в классическом стиле училки. Даже очки иногда на нос цепляла, хотя проговорилась как-то, что зрение у неё идеальное. Она боялась, что старшие будут фамильярничать.
Боялась и «добоялась». Греческий зал я в тот вечер так и не помыла. Не было сил моральных. Они сразу сбежали, а я… заглянула туда и снова представила картину. Даня, она, его руки на её теле, поцелуй…
Почему я была уверена, что он ни с кем не встречается? Видела, что Аделина пытается к нему подкатить, но он её отшивает. Отшучивается, говоря, что ему не до девчонок. У него экзамены на носу, студия, качалка, еще и группа какая-то, которую он с одноклассниками организовал.
Мне казалось, что и со мной Даня не общается не потому, что меня вообще многие стали игнорировать, а потому, что на самом деле он занят. По крайней мере очень хотелось так думать.
Было очень стыдно, когда он меня не узнал. Этот момент я тоже часто вспоминала.
Драила аудиторию в толстовке, капюшон на голову натянула. Мне тогда еще стыдно было, что меня узнают. Я не слышала, как он зашёл – в наушниках была. Повернулась, только когда он, мимо проходя задел меня. И усмехаясь сказал, что грязь можно и после занятий разводить, а сейчас не надо мешать. А потом осёкся… узнал.
У него было такое лицо…
– А ты что тут делаешь, Красотка?
Я промолчала. Чтобы не разреветься.
– Прости… тебе помочь?
Головой покачала, продолжила яростно тереть пол. Так же молча закончила и вышла.
Потом мы пару раз пересекались в коридорах. Занятия я старалась выбирать так, чтобы не пересекаться с ним.
На самом деле, я ведь уже не должна была заниматься в студии. Школу я окончила, мои одногруппники поступали в художественные или архитектурные ВУЗы. Кто-то успешно, кто-то не очень. Некоторые возвращались в студию на дополнительные, и занимались вместе с старшими группами. Старших было две. Та, в которой занималась Аделина и та, в которую ходил Да Винчи.
Аделина была меня младше на год, как и Даня. Но мы с ней подружились даже несмотря на то, что она занималась в другое время. Часто ходили вместе на общие классы, на семинары, на пленэр. Это сейчас я понимаю, что она подружилась со мной потому, что моя бабушка была художественным руководителем студии. Ада исчезла с горизонта еще тогда, когда бабушка заболела. Как-то я обратилась к ней за помощью – нужны были лекарства, но Аделаида пожала плечами, сказала, что я не по адресу. Было дико обидно. Я всегда ей помогала! И бабушка… старалась помочь ей, давала индивидуальные уроки, бесплатно…
Лучше не вспоминать.
Это я для себя уже поняла. Вспоминать нужно только хорошее и светлое. Тогда чуть-чуть легче живётся.
Что поделаешь, если Даня влюблен в Варвару Михайловну? Сердцу же не прикажешь? Это я тоже очень хорошо знаю.
Он тогда сильно переживал. Разыскал меня на следующий день, принёс шоколадку. Убил своим вопросом.
– Ты же никому не расскажешь?
Я улыбалась глупо, а сама не могла понять – он реально думает, что я буду «стучать»? Или сплетничать? О нём?
Я не взяла бы шоколад. Не опустилась бы до такого. Но плитка была дорогая, бельгийская, я подумала, что Аришка обрадуется и взяла.
