— Вон тот ухлёстывал за Викторией Павловной, — Ева кивает в сторону лысого мужчины со смешной клинообразной бородкой. — Она его быстро отшила. А тот недавно закодировался, — сестра переводит взгляд на худого мужчину в берете. — Причем уже дважды.
— Почему он в помещении в берете?
— Не знаю. Стиль у него такой. Как слез с виски, то каким-то странным стал, а деньгами такими ворочает, что страшно подумать. Но я бы с ним в одну постель точно не легла.
Всё это мероприятие оказывается жутко скучным. Я не понимаю восхищения Евы. Меня совсем не интересуют те баснословные суммы, что лежат на счетах у присутствующих бизнесменов и депутатов. Я мыслями нахожусь уже в своей уютной квартире-студии. Даже всерьез начинаю разрабатывать план, как бы отпроситься у Евы.
Рассматривая пузырьки в своем фужере, я периферийным зрением замечаю, что створки центрального лифта плавно разъезжаются. У меня вдоль позвоночника маленькой холодной змейкой проскальзывает то ли чувство страха, то ли ощущение надвигающейся опасности. Не знаю.
На праздник пожаловал тот самый мужчина, которого я случайно встретила в холле. Он держит в руках небольшой квадратный бархатный футляр. Взгляд нацелен исключительно на Евину начальницу. В мыслях тут же тенью проскальзывает уже знакомое сравнение. Этот мужчина точно, как акула, которая заприметила добычу и теперь целенаправленно приближается к ней.
Я вновь поражаюсь этой невероятно прямой идеальной осанке. Поражаюсь широким плечам и той неотвратимости, с которой мужчина направляется к Виктории Павловне.
— Вот такого я бы хотела заполучить, — вдруг шепчет мне на ухо Ева. — Но это слишком высокая планка.
— А кто это? — я хочу, чтобы мой тон прозвучал безразлично, но не совсем получается.
— Маршал, — мечтательно вздыхает Ева.
— Это имя у него такое?
— Нет. Фамилия. Зовут его Кир. Странное имечко, знаю. Он некоторое время в Нью-Йорке жил. Не исключено, что и сейчас там. С Викторией старые друзья. Слышала, что она его когда-то под своё крыло взяла. Помогла раскрутиться.
Я осторожно смотрю на этого Маршала, словно опасаясь, что он меня уличит в подглядывании и немедленно за это переломает хребет. Инстинкты все как один начинают вопить о том, что от таких мужчин лучше держаться подальше. Я всего лишь крошечный моллюск и мне не стоит сердить акулу или вставать у нее на пути.
— Такой мужчина — настоящий джек-пот, — продолжает мечтательно Ева. — А главное — холостяк. Но я бы всё равно не решилась с ним связываться. Думаю, не по зубам мне эта лакомая косточка.
— Почему?
— Разные сплетни в местном бомонде о нем ходят. Он не просто какой-то там бизнесмен. С мафией на короткой ноге. Думаю, в большей степени бандит он, а не бизнесмен. А там уже кто знает, где правда, а где вымысел. Этот мужчина жесткий. Во всём. Никто добровольно ему дорогу не переходит. Конкурентов давит без труда. Если надо кого-то убрать, то убирает. Если ты понимаешь, о чем я. Да и с женщинами не церемонится. Понравилась — взял и дело с концом. Надоела — выбросил. Так говорят, не знаю, так ли это на самом деле. У него, кажется, отец военным был. Но и в нем чувствуется что-то такое жуткое, жесткое, — Ева передёргивает плечами, будто замёрзла. — С ним Виктория напрямую общается и приглашала она его лично. Мне не поручала. И я этому рада.
Я снова смотрю на Маршала. Он уже вручил подарок хозяйке сегодняшнего мероприятия и теперь что-то говорит ей на ухо. Кажется, Виктория Павловна ни капли его не боится. Пожалуй, у них действительно очень близкие дружеские отношения.
