Некоторое время она молча наблюдала за мной, но в какой-то момент задала неожиданный вопрос:
– Что в тот вечер произошло, Соня?
Я замерла и в недоумении взглянула на нее.
– В тот вечер?.. – повторила я глупо. – Да ничего такого не произошло…
Волнение начало непослушной волной расходиться по телу. Я вновь сосредоточилась на своих методичках и бесстрастным тоном добавила:
– Неприятная ссора. С тем самым парнем, ради которого я наряжалась…
Снежана отвела взгляд и слегка скривила губы.
– Сонь, ты не подумай, – произнесла она, будто оправдываясь, – но я услышала разговор, который не должна была услышать.
Наши напряженные взгляды пересеклись.
– Девчонки переживают за тебя, – сообщила она наводящим тоном, наблюдая, как я нахмурилась. – И знаешь, далеко не только они заметили, как ты изменилась в последнее время. А точнее, с той самой ночи.
– Я не понимаю, о чем ты… – пробормотала я, пряча взгляд и неловко собирая тетради в стопку. – Вроде бы я уже объяснила причину!
– Да… только мне кажется странным, что после банальной ссоры с парнем ты не просто загруженная ходишь, а дерганая вся, как будто чего-то боишься.
Я посмотрела на Снежану; мне казалось, что сейчас она все могла прочесть в моих глазах.
– Это, конечно, не мое дело, Сонь, – бесстрастно произнесла хозяйка комнаты, протянув мне забытую тетрадь. – Я не хотела давить, но довелось проходить курс практической психологии. И знаешь, если тебя что-то так изводит, тебе лучше с кем-то это обсудить, иначе оно сожрет тебя.
В ее голосе не было тепла или заботы. Она только озвучила факт, холодно и без снисхождения. И наверное, именно из-за этого последняя фраза Снежаны подействовала на меня как отрезвляющая пощечина. В горле собрался ком, а в глазах, которые буквально впились в нее, отразились беспомощность и отчаяние. Снежа даже нахмурилась.
– Снежан… – выдохнула я и переместила взгляд, полный слез, в пространство. – Знаешь, я хотела… я думала, что будет лучше забыть!.. Но ошибалась.
Она ни разу меня не прервала, пока я рассказывала все, что произошло в ту ночь. Я не смотрела на нее и, вновь переживая те часы, порой замолкала, не в силах подобрать слова. Давясь смущением и болезненным чувством стыда, я роняла горячие слезы, когда касалась особенно острых, переломных моментов. Но я действительно почувствовала, что по-настоящему выпускаю из себя эту ситуацию, которая за это время наизнанку вывернула мою душу.
Когда я закончила, то растерянно взглянула на Снежану, которая заметно изменилась в лице и уставилась в пространство.
– Охренеть… – выдавила она в какой-то момент, с тревогой покосившись на меня. – Честно говоря, я даже представить себе не могла, что все настолько серьезно, Сонь!
Я опустила тяжелый взгляд и подавленно проронила:
– Извини, что вот так все вывалила на тебя... Я не хотела.
– Успокойся! – тут же возразила она. – К счастью, напротив тебя не трепло сидит, так что будь уверена: дальше этой комнаты ничего не пойдет.
На моих губах мелькнула грустная усмешка, пока я запоздало переживала по поводу своей неуместной открытости:
– Спасибо, Снеж. Ты права, мне давно надо было рассказать девчонкам!
Тяжело вздохнув, я поднялась со стула, чувствуя, что глаза уже сами закрываются от усталости.
– Я приду завтра вечером, ладно? – произнесла я, стянув стопку макулатуры со стола.
– Соня, – вдруг остановила Снежана. – Ты уверена, что эти бандиты назвали того мужчину Джокером?
