— Да, видимо, умоталась за день. — Иван улыбается одними уголками губ и подходит ближе.
Вижу в его глазах стальную решимость и рефлекторно отступаю, но от судьбы не сбежишь, и я это прекрасно понимаю.
— Моя дочь, — говорит он едва слышно, но крепко удерживая мой взгляд. — Я хочу знать, как так получилось, что я не знал о ее существовании столько лет.
— Ванечка, я… — Шумно втягиваю носом воздух, не зная, с чего начать. Слова просто не складываются в предложения, а язык прилипает к небу. Качаю головой и отворачиваюсь к окну. Тело сотрясает мерзкий озноб, никак не получается взять себя в руки. Воспоминания даются слишком тяжело, глухой болью отзываясь в сердце.
— Вик, ты не захотела со мной разговорить тогда… — настаивает Иван, тенью скользит за мной и останавливается за спиной. — Сейчас я не позволю тебе отмолчаться.
Его горячее дыхание касается волос на затылке, заставляя меня дрожать еще сильнее. Так многое хочется ему высказать, всю горечь и так и не забытую обиду. Но какой в этом смысл? Это всего лишь слова…
— Я не знаю, что тебе сказать, — качаю головой, так и не найдя в себе силы.
— Почему ты не рассказала мне про дочь? — Голос звучит мягко, без укора или претензии, но я явственно чувствую, как и его раздирают на части эмоции. Мы словно одноименные заряды в одной банке, искрим и отталкиваемся друг от друга. Даже воздух между нами становится густым и тяжелым.
— Ты никогда не хотел детей, — с деланым равнодушием пожимаю плечами. Инстинктивно хочу задеть его, сделать так же больно, как и мне сейчас. Ненавижу себя за это, но ничего не могу поделать. Едкие слова сами по себе слетают с моих губ.
— Да какая разница, чего я хотел, я обязан был знать! — взрывается Иван, не выдержав первым.
— Прости, — прикрываю глаза и набираю в легкие побольше воздуха. — Но после того как ты предложил мне сделать аборт, сообщать тебе о рождении дочери было как-то глупо.
— Ты с ума сошла? — Он одним рывком разворачивает меня лицом к себе. Судорожно всхлипываю и распахиваю глаза. — Какой аборт? — встряхивает за плечи и пронзает насквозь яростным взглядом. — Когда? Я месяц был без связи. Всего тридцать дней, за которые ты решила меня бросить!
Небрежно отталкивает меня от себя, словно обжегшись, и отходит в противоположный конец комнаты. Сердце словно увеличивается в размерах, заполняя собой все пространство грудной клетки. Больно.
Тяжело дышу и наблюдаю за передвижениями Ивана. Никогда не видела его в таком бешенстве и не имею ни малейшего понятия, что можно ожидать. Он наливает себе какой-то напиток в бокал и залпом осушает его. Затем наливает еще и вновь идет ко мне. Невольно напрягаюсь, но не двигаюсь с места.
— Единственное, что я мог тебе предложить, — цедит сквозь зубы, с силой сжимая в кулаке бокал, — это стать моей женой.
Задыхаюсь от этих слов. Они проходят сквозь меня, вызывая болезненные спазмы во всем теле. Когда-то я очень хотела стать его женой, мечтала об этом. А потом мечта рухнула под суровым гнетом реальности.
— Даже кольцо купил. — Иван осушает бокал и горько ухмыляется. — А когда вернулся домой, оказалось, что тебя больше нет в моей жизни.
Качаю головой, не желая слушать эту жуткую ложь. Как он может быть таким жестоким? Зачем?
— Какого фига, Вика? — рявкает он так, что в ушах звенит. Вздрагиваю от неожиданности и словно выхожу из ступора.
— Не верю, — шепчу отчаянно, но эмоции рвутся из меня, заставляя перейти на крик. — Я тебе не верю!
