— Нет, — холодно отвечаю, взяв себя в руки. — Этого никогда не будет.
— Уверена? — В его голосе вновь появляются издевательские нотки. — У тебя ведь дочь малышка, — знает больные места и безжалостно лупит по ним.
— Что с ней? — Сердце замирает в груди.
— Не знаю, — разводит руки в стороны. — Но если тебя посадят — ей светит детдом. Хочешь такой судьбы своей дочери?
Мне нечего ответить. Одним махом он разбил меня. Уничтожил. Как с ним бороться, я просто не представляю.
— Времени тебе до завтра, иначе делу будет дан ход.
Проходит к двери и громко бьет по ней кулаком.
— Мы закончили.
Вздрагиваю и прикрываю глаза, пытаясь не разрыдаться прямо здесь и сейчас. Только не при нем.
Сижу на нарах и мерно раскачиваюсь вперед-назад, чтобы хоть как-то успокоиться. До сих пор колотит от пережитого стресса так, что зуб на зуб не попадает и слезы нескончаемым потоком текут из глаз. Как я могла так вляпаться? Какая же я дура! Поверила сладким речам Михаила и так больно обожглась.
— Ну что ты все воешь и воешь? — слышу грубоватый голос одной из сокамерниц и поворачиваюсь в их сторону. Три пары глаз настороженно рассматривают меня. Этого еще не хватало для полного счастья. Веду плечами, скрывая нервную дрожь, и громко шмыгаю.
— Ну вот, навела нам тут сырость, — скрипит вторая, поднимается и идет в мою сторону. Забираюсь с ногами на кровать и забиваюсь в угол.
— Пожалуйста, не надо, — зажмуриваюсь и утыкаюсь в свои колени.
— Не надо «что»? — Чувствую, как кровать под ее весом прогибается, и инстинктивно начинаю дрожать еще сильнее. В памяти сразу всплывают слухи и кадры из каких-то криминальных сериалов, где самого слабого в камере избивают.
— Эй, девонька, — подключается третья. — Посмотри-ка на меня.
Нехотя поднимаю голову и распахиваю веки. Все трое уже около меня, но в их лицах нет ни агрессии, ни злости.
— Что у тебя случилось? Ты нам расскажи, может, сможем помочь, хотя бы советом, — говорит третья и тоже впихивается на мою узкую кровать.
— Да-да, расскажи, — подключается вторая.
— За что тебя сюда упрятали? — и первая не сбавляет натиск.
— Меня подставили, — вновь шмыгаю, сдерживать слезы не получается. — Я ничего ни у кого не крала, — качаю головой, отрицая такую возможность в принципе.
Они переглядываются между собой и снисходительно усмехаются. Не верят. Никто не поверит. Даже слушать не будут.
— Ты расскажи, как дело было, — просит третья.
Судорожно всхлипываю и устремляю невидящий взгляд в пространство. Воспоминания захватывают меня, перенося на полгода назад, в первую нашу встречу с Лютаевым. Решаюсь и начинаю сбивчиво рассказывать свою историю.
— Мне очень нужна была работа с гибким графиком, так как дочка очень часто болела и в детский сад ходила урывками. Пришла на собеседование, и Михаил сразу предложил мне должность в своей фирме. Несложная работа с документами, для моего экономического образования вообще пустяковая, но хорошо оплачиваемая. Но главное — ненормированный график, лишь бы к нужному времени все было готово. Я с радостью согласилась.
— А подставил тебя кто? — спрашивает вторая.
— Михаил.
— Я так и знала, что без мужика тут не обошлось, — хихикает первая.
— Да погодите вы, дальше давай, — осаживает их третья.
Киваю и продолжаю.
— Несколько месяцев все было нормально. Мне казалось, что всех все устраивает. Как же я ошибалась тогда… Михаил начал оказывать мне едва заметные знаки внимания, улыбаться без повода, будто случайно касаться… Уже тогда надо было бежать без оглядки, но мне так нужна была эта работа… я вынуждена была остаться, пока не найду что-нибудь другое. Ведь нас с дочкой кормить больше некому.
