Вот как всё будет.
Во всяком случае, так Пайпер фантазировала. И представляла себе снова и снова во всех подробностях, пока придуманный пикник не стал казаться реальным.
Но вот мечтать больше нет нужды, потому что Пайпер взаправду стоит между Бетти и Джо на лужайке перед Первой баптистской церковью, а прямо перед ней – все до единого жители округа Лоуленд. Все девяносто семь. Пайпер была ошарашена тем, что такая толпа людей собралась в одном месте.
Столы для пикника ломились под тяжестью персикового коблера[2], вишнёвого пирога, свежих ягод, кукурузы, ветчины, запечённой курицы, а на барбекю жарилось под завязку рёбрышки. Столы и деревья были украшены гирляндами праздничных флажков и воздушными шарами. Дети ловили ртами яблоки, плавающие в тазу с водой, мужчины бросали подковы на колышки, новый пастор и его супруга слушали, как мальчишки Стрейтернов играют на банджо и на скрипке, женщины потягивали лимонад и обмахивались веерами, сидя под деревьями. Куда Пайпер не бросала взгляд, везде что-то происходило.
– Послушай-ка, что я тебе скажу. Крепко стой на земле, не витай…
– Не витай в облаках. Я знаю, знаю, – рассеянно повторила Пайпер, ошеломлённая зрелищем пикника. – Ты сто раз повторяла, мама. – И тут Пайпер увидела трёх девочек с мороженым, и её сердце ухнуло. Едва начавшись, пикник уже был точно такой, как она себе напридумывала.
Бетти же бросило в холодный пот. Стоя на краю лужайки и на обочине пикника, Бетти вдруг усомнилась, что прийти сюда было хорошей идеей. С самого рождения Пайпер Бетти держала дочь подальше от соседей и накрепко привыкла ничего не оставлять на волю случая. По воскресеньям она исхитрялась входить в церковь, едва только начнётся служба, и садиться в последнем ряду, причём так, чтобы Пайпер была плотно зажата между ней самой и Джо. Как только служба подходила к концу, Бетти с семьёй выходили первыми. Приглашения на дни рождения, которые включали Пайпер, отклонялись наотрез со всей вежливостью, а прочие светские мероприятия даже не рассматривались. Если нужно было посетить доктора Белла, Бетти добивалась, чтобы им назначали на раннее утро, когда в приёмной ни души. Неудивительно, что Бетти потребовалось недюжинное усилие воли, чтобы не утащить дочь обратно на ферму, прочь от столпотворения набирающего обороты праздника. А вдруг она поторопилась? Вдруг девочка не готова?
Губы Джо беспокойно подрагивали, он будто бы хотел что-то сказать, но не мог сообразить, как озвучить свои мысли. Увидев, что Милли Мэй приметила их с другого конца дороги и только что не бегом припустила к Пайпер, он едва не бросился ей наперерез. Джо на дух не переносил Милли Мэй и её ядовитый язык. Знамо дело, тотчас пойдёт трепать языком о Пайпер, а ты и «чудеса в решете» сказать не успеешь.
– Мам, а можно мне мороженого? – Пайпер заметила, что светловолосая девочка с большущими карими глазами идёт к ребятам, выстроившимся хвостом за мороженым.
– Не перепачкайся, – напутствовала её Бетти, которая тоже почувствовала пристальное внимание Милли Мэй и была только рада, что Пайпер исчезнет из её поля зрения.
В следующее мгновение подлетела сама Милли Мэй, явно разочарованная тем, что Пайпер уже отошла.
– Это ж вроде твоя Пайпер? – Она глядела на девочку с бешеным любопытством, граничащим с манией. Милли Мэй занимала неофициальный пост главной сплетницы Лоуленда и к обязанностям своим относилась крайне серьёзно. В округе не случалось ничего, о чём она бы не знала и не готова была живописать хоть немного заинтересованным слушателям, а также и совсем незаинтересованным, если тем не повезло повстречаться с нею и не найти вежливого предлога ускользнуть. Если бы самый глубинный страх Бетти можно было выразить несколькими словами, эти слова были бы: «Милли Мэй».
