Мы больше не будем друзьями!
Она попятилась, не сводя с меня глаз, а я ошалело прикидывал серьезность угрозы. Пока вдруг не сообразил, что это не имеет ни малейшего значения. Рванулся вперед и поймал ее за плечи:
– Ладно, все, мы не друзья. И можешь больше рта не открывать! Но я все равно не позволю тебе разгуливать одной среди ночи. Иди, куда тебе нужно, и воображай, что меня рядом нет, что я вообще в природе не существую!
Развернул ее к проходу между домами и даже слегка подтолкнул вперед. Тася на автомате сделала пару шагов, застыла на месте, оглянулась – и вдруг закрыла лицо руками.
Я снова приблизился, поправил на ней шарф и спросил:
– Ну, Тась, что происходит? Я же твой друг, расскажи мне, я все пойму.
– Ох, Алеша, мне так стыдно, – отчаянно борясь со слезами, пробормотала Тася. – Родители… они развязали.
Я даже не понял, о чем вообще она говорит:
– В смысле?
– Этого так давно не было… то есть на моей памяти – вообще никогда. Ванька рассказывал, что когда я была совсем маленькой, то едва не погибла по их вине. Родители гуляли со мной, отец разозлился на мать, пнул коляску. Та отлетела на проезжую часть и опрокинулась, я вывалилась, и меня только чудом сумел объехать какой-то водитель. И тогда папа и мама так испугались, что взялись за себя, и много лет все у нас было хорошо…
Она больше не тряслась, просто как-то обмякла в моих руках. Я еще крепче сжал худенькие плечи, спросил почти шепотом:
– И что же случилось?
– Ну, сам знаешь – они нас с Ванькой потеряли. Пока искали – держались, а вот потом… Сейчас у нас в квартире что-то ужасное творится, каждый вечер – компания с отцовской работы или не пойми откуда. Я пока перебралась к тете, а Ванька остался присматривать за ними. Но вчера вечером я говорила с братом по телефону, поняла, что он вот-вот сорвется, и предложила ему одну ночь нормально отоспаться, чтобы я вместо него подежурила. Сперва казалось, что все нормально будет, компания уже в одиннадцать разошлась, а я спать легла.
– А что потом? – не утерпел я.
– А потом отец меня разбудил, велел бежать в магазин, еще водки купить. Сказал, что мама себя плохо чувствует и ей срочно надо выпить. Я хотела заглянуть в родительскую комнату, но отец не позволил, сказал, что зайду туда, только когда выполню поручение. И вот…
– Все ясно, – сказал я, начиная закипать. – Кроме одного: кто же тебе спиртное продаст, хоть днем, хоть ночью?
– На пешеходке есть одно место, там точно продадут…
– Знаю я это место. В общем, так. – Я без колебаний стянул рюкзак с ее плеча. – Ты сейчас зайди в парадное, запри дверь и стой там, пока я не вернусь. Код ваш я знаю. Думаю, пяти минут мне вполне хватит.
– Алеша, только осторожней, в нашем дворе и так…
– Я в курсе. Все, иди в подъезд и стой у батареи, поняла? А лучше…
Я подумал, не отвести ли ее к нам. Конечно, двор у нас спокойный, но мало ли что. Тут Тася вдруг топнула ногой и вскрикнула:
– Алеша, скорее! Я с ума сойду, если не увижу, что с мамой! И рванула через сугробы обратно к подъезду. Я проследил взглядом, как она скрывается за дверью, услышал щелчок кодового замка и сорвался с места. Нет, двор наш я пересек на нормальной человеческой скорости, а вот дальше уже действовал по обстоятельствам: во дворах под прикрытием деревьев переходил на атлантскую и через пару минут уже входил в маленький дворик, где за фасадами старинных домов нашего исторического центра притаилась обыкновенная распивочная.
