Девочка, которая живёт - страница 3

Третья, казалось, была проста:

3. Не убивать

Жила-была девочка Дарья. Она была чрезмерно сильной как внутренне, так и внешне, у неё был богатый внутренний мир, сильный Дух и горячее Сердце. Она ценила правду, ещё раз правду, и ничего, кроме правды! Максималистка и абсолютистка в самом неприкрытом её проявлении. Она рубила с плеча чуть что не по ней, и могла так подобрать слово в нужный момент, что и меча не нужно было. Дарья имела всех острым языком и изощренным умом. Помимо этого она была где-то глубоко в душе чуткой и нежно понимающей других людей, все их боли и обиды были ей самой хорошо знакомы и близки, она чувствовала их насквозь, при желании.

Однажды она познакомилась с мальчиком Максимом. Он втёрся к ней в доверие, так как боялся её, не хотел, чтоб она и про него говорила гадости и раскатывала его «под орех» при всех. В девочке же проснулась девочка, та самая, доверчивая и понимающая всё и всех с полуслова девочка, и она как будто влюбилась в мальчика Максима, такого чуткого и внимательного к ней. Они сошлись, гуляли, ели мороженое. Он делал ей комплименты, она краснела и смущенно хлопала ресницами. Со временем она стала требовать от него бОльшего, он срочно влюбился в другую пассию и они расстались.

Дарья была так зла на Максима, что уничтожала его и мстила ему всеми известными ей способами. Она распускала невообразимые слухи о нём среди общих друзей, ей никто не верил, но все кивали, никто не хотел связываться с озлобившейся брошенкой. Она ненавидела его в Душе и всей Душой. Дарья, ради прикола, пошла и на крайние меры, таскалась по бабкам с его фотографией и там заказывала различного рода проклятия, порчи, привороты и прочие одним бабкам известные мерзости специально для него, special for you, как говорится. Она была одержима ненавистью и Своей Личной Правдой! Сердце девочки схлопнулось. Она была полна отчаяния, нелюбви и боли, ведь все её надежды и мечты, так удачно сформированные в её голове, их совместная квартира и общие воображаемые несвершившиеся дети, парк, в котором они гуляли со своими многочисленными собаками – всё лопнуло как огромный мыльный не успевший до конца ещё даже надуться пузырь. Она перестала верить в любовь, в свет, в бога и в прочие несусветные глупости.

Дарья была одна. Нет. Она была дико, дичайшим образом, одинока. Никто ей не верил и не говорил правду, поскольку попросту боялся быть зашибленным её злостью. Она скрывала от всех свои наполеоновские планы мести и страшенно боялась любить, ведь там, после всего этого розово-голубо-радужного экзорцизма были одни Боль и Страдания невообразимой силы и лихости. Она боялась вновь открыть своё Сердце и только лишь иногда делала слабые попытки кому-нибудь поверить. Она везде искала выход, но нигде не могла его найти.

Она читала книги и обращалась внутрь себя, но как только сталкивалась с пространством боли внутри своей грудины, её отшвыривало обратно – в стенания и саможалость, в обиды, гнев, гордыню и лютую ненависть как к тому мальчику, имя которого она уже и позабыла, так и к Жизни в целом. Но она хотела жить. Она ещё помнила, что значит любить, она ещё верила, где-то глубоко внутри себя она верила, что сможет.., что встретит..

Она была одна. «И слава Богу», – подумала Дарья. «Никто не надоедает, никто не дергает, никто не отвлекает. Пойду-ка я разберусь с этой болью», – решилась она. «А что её в себе таскать? А смысл? Ведь жизнь то не меняется и не стоит на месте, течёт идёт и бьёт ключом, всё шагает своим чередом, а я всё стою и стою на месте. Надоело». Она открыла Сердце и без страха посмотрела ему в глаза. Какое же оно было черное нелепое размытое и совсем, казалось, не её. Она продолжила стоять и смотреть. Сердце заговорило с ней.