Я стояла на перроне. Марат находился в купе и смотрел на меня. И хоть мы все еще были рядом, но нас уже разделяло толстое оконное стекло. Поезд тронулся. А мы, ни слова не говоря, продолжали смотреть друг на друга. До тех пор, пока состав не отошел от платформы.
Я не верила, что это случилось. Воспринимала мир как какую-то выдумку, бред человека с сорокаградусной температурой. Казалось, сейчас мне дадут жаропонижающую таблетку, и мир снова станет прежним. Посмотрю налево и увижу Марата (почему-то я всегда ходила справа от него)…
Но ничего подобного не произошло.
Проводив взглядом поезд, я заторможенно развернулась и куда-то пошла. Через некоторое время обнаружила себя сидящей на лавочке. И не просто на лавочке, а на лавочке, на которой я сидела в тот вечер, когда впервые поговорила с Маратом. Тогда, в очереди за коктейлем, я вела себя очень глупо. Наговорила много всего – и что ему идут синие плавки, и невпопад отвечала на вопросы, давая понять, что он небезразличен мне.
Сидя на этой лавочке тем теплым летним вечером, я вспоминала только что произошедшую встречу в очереди и очень злилась на себя, думая, что произвела на этого парня самое неблагоприятное впечатление. Кто же знал, что через час я встречу его снова? Встречу и никогда с ним не расстанусь…
По крайней мере, мысленно. Физически мы расстались – поезд увез его от меня.
Момент прощания я представляла совсем по-другому. Мне казалось, что я буду сильно плакать, мы будем переговариваться по телефону – я, стоя на перроне, а он – в купе, думала, что в самую последнюю секунду Марат выскочит из поезда, помчится ко мне, обнимет и больше никогда не отпустит.
Но ничего этого не случилось.
Мы просто смотрели друг на друга.
И это было красноречивей всяких разговоров и слез.
На лавочке я просидела до позднего вечера. Вспоминала минуты, проведенные с Маратом. Перед глазами проплывали три летних месяца. Месяц моего наблюдения в бинокль и два – когда мы, уже знакомые, были рядом.
В голове никак не укладывалось, что теперь не будет совместных походов в кино, на пляж, морских прогулок на катамаране…
– Ерунда какая-то, – сказала я самой себе. – Этого не может быть. Не может быть…
Но тем не менее было.
Так и казалось, что сейчас я посмотрю куда-то вниз (не с вышки ли?) и увижу Марата, белозубо улыбающегося и машущего мне рукой, что наберу его номер и через десять минут, во время обеденного перерыва, мы встретимся в каком-нибудь кафе.
В течение того времени, что мы были вместе, для меня не существовало понятия расстояние и, конечно же, проблем, с ним связанных. Какие проблемы? Спустилась с вышки, и вот я уже стою рядом с Маратом и показываю ему необычный камень, который нашла на морском дне.
А теперь я этого сделать не могла. Нас разделяют километры. Которых с каждой минутой становится все больше и больше – поезд увозит от меня Марата.
«Полина, но ведь расстояние ничего не значит! Главное, что наши души вместе. Знай – я каждую секунду буду думать о тебе. Да что там „буду“! Я и так постоянно думаю», – говорил он перед посадкой.
Хоть мы и договорились встретиться при первой же возможности, я чувствовала себя хуже некуда. Как будто умер кто-то очень близкий. После того как Марат сел в поезд, во мне что-то изменилось. Перевернулось. Сломалось.
Звякнул телефон. От неожиданности я вздрогнула и обнаружила себя сидящей на лавочке.
