Меня спасло только то, что голова продолжала работать. Зачем ему я? У него не было недостатка в подружках. Причем из его же круга. А я? Посмеяться надо мной? Поиздеваться в очередной раз?
Он со мной так поступил в прошлом! Как вообще можно думать о том, чтобы целоваться с ним? И чтобы это нравилось? Я сама себя не понимала. Но точно знала - от Харламова мне нужно держаться подальше.
Несколько дней прошло спокойно. Борис ходил с пластырем на лбу и хмуро на меня поглядывал. Я же старалась превратиться в привидение. Вроде и есть я, но лучше, когда меня нет.
Плюсом элитного учебного заведения были душевые, которыми пользовались все без исключения ученики, так как учителя физкультуры усердно следили за нашей физической формой. Я пришла мыться одной из последних, в итоги все кабинки оказались заняты. Пришлось ждать, когда хоть какая-то освободиться. Встав под горячую воду, я расслабилась. Я, конечно, слышала, что девочки собираются и уходят, но подумала, что ничего страшного не случится, если я уйду попозже. Я так думала ровно до того момента, как защелка в двери душевой кабинки начала поворачиваться. Снаружи.
Я застыла на секунду. Этого хватило, чтобы дверь открыли. А потом резко захлопнули, запираясь изнутри.
Я успела схватить полотенце, но уронила его в воду. И теперь все, чего я хотела - это провалиться сквозь землю. Прямо к самому ядру.
Потому что Харламов разглядывал меня, голую, совершенно не стесняясь. И смотрел на меня каким-то диким, безумным взглядом.
Я подняла полотенце и попыталась им прикрыться. Но Борис выдернул его из моих рук. И стал под душ, из которого продолжала бежать вода. Рядом со мной.
17. Глава 17
Алиса. Школа.
-Ты такая красивая, Алис, - шепот парня казался громом в небольшом пространстве душевой кабинки.
Вода лилась на нас обоих. Только я была без одежды, а Борис - в ней. В этот раз я просто онемела от того, что происходит. Он вообще берегов не видит?! Несмотря на горячую воду, ноги и руки покрылись крупными мурашками. Сердце в грудной клетке вытворяло странные кульбиты. Мне чудилось, что оно перестало биться. А уже в следующую секунду его стук грохотал в моих собственных ушах.
Борис стоял рядом и смотрел. Как же он смотрел на меня! Я сгорала под его взглядом. До пепла.
Потом он пальцами коснулся моей руки у запястья и стал подниматься вверх. До плеча. Затем заскользил по ключице. Мои соски сжались и теперь царапались об его одежду. Внутри странно заныло. Будто мне чего-то не хватает. Или кого-то.
-Можно я тебя поцелую? - все тот же шепот. Все тот же взгляд.
И я... Да, я собиралась согласно кивнуть. Но в память вклинился ядовитый голос Холодова: "он потом руки три раза мыл. С мылом".
Между мной и Борисом ничего не может быть по-настоящему.
А то, что он сейчас здесь - так это какая-то прихоть, игра, развлечение. Может, спор. Этого тоже нельзя исключать. Эти люди слишком жестоки, чтобы думать о чувствах других. На остальных людей Борису и таким, как он, плевать.
-Я не знаю, зачем ты это делаешь. Но если ты сейчас немедленно не выйдешь, я пойду к директору в кабинет и устрою скандал. Ты переходишь все границы, - мой хриплый голос не убедил даже саму себя.
А вот Харламова разозлил. У него засверкали глаза, раздулись крылья носа и запульсировала венка на виске.
-Сходи. Только имей в виду, виноватой окажешься ты. Девчонки, с которыми ты в душевую заходила, все, как одна, будут утверждать, что это ты ко мне в кабинку заперлась. Как тебе такой расклад? - теперь юноша говорил громко, во весь голос, с изрядной долей яда.
