Вот почему мы можем любить друг друга, прекрасно общаясь и делая вид лучших подружек, но как доходит до моих действий, где мама со мной не согласна… Все, война похлеще чем в самой далекой от дружбы семьи! И обвинения, упреки, скандал... Я поспешно завязывала кеды, стараясь сбежать из этого дома, что в секунду стал мне чужим.
Выбегая на улицу, я залетела в подъехавший автобус, усевшись в самый дальний угол, и натянув капюшон плаща на самую макушку. Раздалось тихое пиликанье – смска. Черт, только бы не мама вдогонку…
Артемий: «Как все прошло?»
Я всхлипнула, радуясь, что он не может меня видеть. Непослушными пальцами набрала ответ.
Анна: «Просто прекрасно!»
Незачем кому-то знать о проблемах в моей семье. Профессор итак слишком сильно стал присутствовать в моей жизни. А ведь я просто рассчитывала на секс пару раз в неделю… А не пару раз за ночь!
Телефон снова пиликнул.
Артемий: «Ты уже дома?»
Анна: «Сейчас чай допью и поеду :)»
Затем убрала телефон в карман, выключив звук. Мне определенно нужно время, чтобы все это переваривать, да и родителям тоже. Одно радовало – самое страшное уже случилось, я сказала правду, а дальше… Надеюсь, станет легче.
В квартире я стащила вещи, совершенно промокшие от какое-то гадкого моросящего снега с дождем. Переоделась в теплую байковую пижаму, что, по мнению Саши, была исчадием ада, и некрасиво увеличивала мне бедра. Зато теплая и мягкая. Сейчас это то, что нужно.
Легла на диван, укрывшись пледом, и стала соображать, что делать дальше. Телефон показывал четыре пропущенных от мамы, и два от свекрови – видимо, дамы уже созвонились, проработав план по спасению молодых. Да не нужно никому к черту это спасение! Если бы Саша хотел – он остановил бы меня, не дал отнести заявление! Да он бы сейчас был рядом, звонил в дверь, отчаянно пытаясь вернуть наш брак! А он и не сопротивлялся толком…
Звонок в дверь заставил подскочить. Сперва страх – неужели мама? Следом боль – а вдруг Саша? А следом ужас – Сашины родители?!
Но глядя в глазок, увидела лишь Разумовского, что смотрел, казалось, прямо на меня.
- Что вы здесь делаете?! – распахивая дверь, сердито спросила я, и совсем не сексуально шмыгнула носом.
Я смотрела на него, в бежевом пальто, с вечерней щетиной, с пакетом из супермаркета в руках. Взрослый. Взгляд ощупывает, будто проверяя степень моего состояния. Хреновое состояние, это итак понятно! Глаза красные, нос распух, пижама стыдоба… Я натурально съежилась под таким пристальным взглядом, настолько ущербной себя почувствовала. Правильно Саша говорил, нужно сжечь эти тряпки…
А Разумовский, будто уловив что-то в моей позе, и надрывно сжатым кулакам, шагнул внутрь, захлопнув ее за собой. Быстро стянул ботинки, и, взяв меня за руку, потянул на кухню.
- Трахаюсь я здесь. В основном. Но сегодня вот, выпить собираюсь… Раз уж до бара так и не доехал.
Он говорил тоже с какой-то злостью, и я не поняла, что заставило профессора выйти из себя. Но, чувствуя агрессию от мужчины, послушно уселась на кухонный табурет, на всякий случай скрестив руки на груди.
- Устинова, вот хреновая из тебя жена, сразу видно, - спустя двадцать минцт произнес Разумовский, усаживаясь рядом, - правильно делаешь, что разводишься.
- Это почему хреновая?!
- Так гость пришел, и смотри, все сам, - он указал на стол, полный закуски, и двух стаканов на нем, - купил, принес, нарезал. Ну как так-то?!
