Тэху нечего было принести в дар богу, и он решил хотя бы просто поговорить с ним. Впрочем, из этого тоже ничего не вышло: Тэху слишком глубоко предался своим размышлениям. Так глубоко (недопустимо для воина!), что не заметил, как кто-то подошел к нему сзади. Тэху почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и, мгновенно обернувшись, вздрогнул – прямо перед собой он обнаружил смеющиеся глаза Ра-Хотепа. От неожиданности Тэху онемел.
– Тебя долго не было, солдат! – голос жреца был приветливее, чем в предыдущий раз, и глаза смотрели мягче.
– Я больше не хотел беспокоить тебя, – хрипло выдавил Тэху.
Жрец кивнул и помолчал немного.
– Я знал, что ты вернешься, – наконец произнес он. – Богам угодно твое упорство. Ступай за мной.
Ра-Хотеп произнес это столь властно, что Тэху не решился возразить. Да ему и не хотелось.
* * *
У Тэху было не так уж и много свободного времени. С его собственной точки зрения – катастрофически мало: нечасто можно было уйти из гарнизона надолго. Но каждый свободный день, всякий свободный час он бежал в храм Амона. Храм находился довольно далеко от гарнизона. Да что ж с того! Тэху снимал сандалии и бежал сначала по каменистой дороге вдоль белой городской стены, затем – по мягкой, как мука, пыли вдоль реки. На рассвете все озарялось ровным розовым светом, и он успевал на бегу отметить, насколько красивы в лучах восходящего солнца высокие, в рост человека, камыши и заросли папируса, отражаемые зеркальными водами Нила. А еще успевал, на бегу же, оглянуться на пустынную дорогу за спиной – там, четко печатаясь в серой пыли, за ним «бежали» следы: следы человека, направлявшегося к учителю. Это были хорошие следы!
Тренированность позволяла Тэху явиться в храм ничуть не уставшим. Он даже успевал выкупаться в реке перед тем, как войти в заветные ворота.
Ра-Хотеп был частенько занят. Тогда Тэху терпеливо дожидался своего часа. Бывало и так, что он уходил не дождавшись. Но когда жрец был не обременен делами и расположен, то обязательно приглашал Тэху пойти за собой. Он вводил его то в одно, то в другое помещение храма, и они беседовали.
Тэху слушал открыв рот! Он ни за что не смог бы объяснить, зачем ему нужно все то, о чем рассказывает жрец. Но ему казалось, – нет, он точно знал! – что уже не сможет без этого жить. Радость и счастье – вот что испытывал он в стенах старого храма, перед лицом человека с невероятно строгими, но такими проницательными глазами!
Скоро Тэху уже довольно много знал и о звездах, и о божественной колеснице Ра; сносно разбирался в звездном рисунке неба. Луна открыла ему тайны своей цикличности, а воды Нила и вся природа вокруг – законы изменчивости мироздания.
Тэху впитывал все новое, как песок пустыни – влагу редких драгоценных дождей. Ра-Хотеп не скрывал, когда бывал доволен своим необычным учеником. Впрочем, недовольства, которого Тэху боялся значительно больше, чем взысканий Нэхеба, жрец тоже не скрывал. Порой Тэху бывал так наивен и простодушен в выражении своих чувств, что заслуживал серьезных порицаний Ра-Хотепа. Молодой офицер оказался способным в математике и как-то раз, решив удачно задачу, предложенную жрецом, прищелкнул от удовольствия языком и хлопнул в ладоши, довольный собой.
– Тэху! – жрец укоризненно покачал головой. – Ты ведешь себя как дитя!
Тэху прижал правый кулак к сердцу – в знак послушания, но глаза его сияли. Жрец вздохнул:
