– Практически ничего.
И это правда. От меня только требуют и угрожают. Как-то не потрудились представиться и познакомиться. Может, оно и к лучшему.
Мечтаю, чтоб всё это закончилось. Кажется, уже на всё что угодно готова, лишь бы меня не трогали.
– Ну тогда слушай, Камилла. – вот тут предчувствие и встрепенулось. Уверена была, что ничего хорошего не услышу.
Марк, тем временем, продолжил:
– Твой отец был не таким, каким его знала ты. Ты говорила, честный? Увы. Юра давно продался. Тесные связи с криминалом, отмыв денег, десятки вынесенных решений за бабки. Только помимо того, что он сгнил, как судья и законник, он не забывал прикрывать свою задницу и собирать компромат.
– Это неправда. – отказывалась верить всему, только что услышанному.
Это не может быть правдой. Папа не такой. Он честный, справедливый. С детства и меня этому учил. Что нужно жить так, чтоб не совестно было.
А то что говорил сейчас Марк, это словно о ком-то другом, но точно не о моём отце.
– Думаешь, мне есть смысл врать? Сочувствую, что розовые очки треснули, но это правда. Перед смертью твой отец ввязался в конфликт с одним из криминальных воротил. С тем, у кого сейчас в верхах подвязки нехилые и из прошлого шлейф из трупов тянется.
– Откуда вы всё это знаете?
– По своим каналам пробил, после твоего рассказа. – значит, всё же поверил моей истории.
Иначе стал бы он тогда что-то проверять? Нет, конечно же. Поверил и приехал ко мне? Нужно отметить, что вовремя. Боюсь представить, чем бы всё закончилось, не появись он возле моего дома.
Но эти мысли перебило другие. Неприятные.
– Это неправда, про папу. Не знаю, зачем это вам, но вы врёте. – если бы не боль во всём теле, вскочила бы на ноги. А так, единственное что могла осилить, еле ощутимо качать головой.
– Ты можешь считать так. Мне, если честно, глубоко похер. Но отец твой засветился со своим страховочным компроматом перед верхушкой. Так просто договориться и откупиться бабками не выйдет. Им нужны документы и их деньги. Много денег. О которых, как ты утверждаешь, ничего не знаешь. И, подозреваю, даже найди ты документы и отдай, тебя уберут. – совсем не обнадёжил Марк.
Вообще понятия не имею. Я перерыла весь дом в поисках хоть чего-нибудь. Каждый листик и каждую бумажку перебрала. Все электронные носители проверила. И ничего. Пусто.
– И что мне делать? – спросила Марка, пребывая в полном раздрае.
Я не хочу верить в то, что он сказал о папе. Хотя положа руку на сердце, подозревала что-то неладное, когда меня начали запугивать. Но не настолько неладное.
А вот то, о чём рассказал Марк, казалось дикостью и бредом.
– Я помогу тебе. Ты просила защиты и помощи? Их я тебе дам. – говорил Марк, всё так же сидя напротив меня.
– Почему вы передумали? – сказать, что я удивлена – это ничего не сказать.
– Тебя действительно именно это интересует? Или, может, стоит подумать о том, что на больничной койке ты оказалась не просто так?
– Я и без того знаю, что непросто. Но хочу знать причины из-за которых вы поменяли решение.
Особенно после всего того, что он сказал об отце.
– Не тем голову забиваешь. Советую подумать о том, что после того, как тебя выпишут, ты выйдешь за меня замуж, Камилла. – говорил так, будто мы погоду обсуждали. Равнодушно, безэмоционально, скупо. Так, как делал и до этого.
– Что? Замуж? Вы в своём уме?
Он так шутит своеобразно? Сегодня какой-то день потрясений?
