Город все так же равнодушно сиял огнями над деревьями Центрального парка. Где-то в стороне смеялись люди, шумели машины. Земля не разверзлась у нас под ногами, и, кажется, никто даже не заметил, что случилось нечто судьбоносное. Я дождалась. Грег сказал это. Сказал то, о чем я мечтала больше года с самой первой нашей встречи тогда, на экскурсии по школе. Сказал прямо мне в лицо то, о чем я мечтала с момента первого романтичного фильма, который посмотрела с мамой. И это был не поцелуй. Это было нечто большее. Это были именно те три слова, которые правят всем в мире.
Я уверена, что если я сейчас подниму глаза на парня, то поцелуй обязательно случится. Мне стало страшно. Я физически ощущала, как сердце рухнуло вниз и страх накатывает волнами. Накатит, отпустит, накатит, отпустит. Надеюсь, что это не сердечный приступ.
Скажи же уже что-нибудь. Он же ждет…
Нет, я не могу.
Что за глупости?
Если я ему отвечу, то…
Не было никакой причины, чтобы не вернуть Грегу те же три слова. Я столько раз говорила ему это в своих мечтах, что это должно было уже слетать у меня с языка без каких—либо трудностей. Но что-то мешало мне. Я боялась? Боялась того, что все это окажется сном? Или того, что после моего ответа последует поцелуй? Почему-то я вспомнила Саймона, и как хорошо нам было вчера. В мечтах было все так понятно и совсем не страшно…
Молчание. Волнение. Грег ждет, а я застыла, не зная, чем вызван этот ступор.
– Идем. – Я вскочила на ноги. – Скорее.
– Что? Куда?
– Идем же скорее. – Я схватила руку Грега и потянула его вверх. – Там есть фото будка. Нужно успеть, пока они не закрылись.
– Фото будка?
Подхватив единорога, я потащила Грега в значительно поредевшую к позднему вечеру толпу людей. Фото будка нашлась быстро. Вставив нужное количество монет, я откинула шторку, и мы с Грегом очутились внутри. После нескольких усилий мне даже удалось всунуть в будку единорога.
– Садись. Я всегда мечтала сделать такие фото.
– Ладно… – неуверенно потянул Грег, закидывая руку мне на плечо.
Вспышка.
Сердце колотится как сумасшедшее. Я знаю, что нужно делать. Я просто обязана. Я могу это сделать. Это судьба, разве нет? Мое тело само поворачивается к парню.
Вспышка.
– Я тоже люблю тебя, Грег, – шепчу я. – Очень люблю тебя. Слишком давно.
Это же так и есть. Разве ты можешь в этом сомневаться? Особенно после слов Грега только что на скамейке?
Глаза Грега ползут на лоб, но потом его рот расплывается в улыбке.
Вспышка.
– Спасибо, – шепчет он и его губы касаются моих. – Спасибо! – почти кричит он.
Вспышка.
Вспышка.
Это такая глупость – тренировать поцелуи на помидорах, руках, смотреть обучающие видео. И так глупо, что я так сильно боялась этого. Губы сами знают, что нужно делать. Закрывай глаза и позволь им править балом. А когда рука парня окажется у тебя на затылке или на щеке ты можешь так же бесконтрольно позволить себе таять от удовольствия и от нереальности момента.
Грег целует меня. Я целую его. Губы раскрываются. Я чувствую вкус шоколадного мороженного. Чувствую и не верю, что все это происходит со мной. Что это я такая счастливая.
Вспышка.
– 2 —
Ночь не желала заканчиваться. Признаться, я и не хотела, чтобы она заканчивалась. Столбик из шести фотографий на которых я, Грег и малыш-единорог перекочевал ко мне в рюкзак. Это были самые лучшие фотографии на свете. Самые лучшие, потому что искренние и потому что на них кульминация всей моей жизни. Уверена, что проведу многие часы, разглядывая их, выискивая все новые и новые эмоции на собственном лице и лице Грега, вспоминая момент лучшего в мире первого поцелуя.
