При свечах, кстати, можно было поужинать – за столиками в дальнем левом углу, но не в пятницу. По пятницам в «Грязных небесах» даже свечи не могли создать ощущение уединения.
В такие дни Вербин не занимал отдельный столик, а скромно устраивался в самом конце барной стойки, где на него никто не обращал внимания, и погружался в свои дела. Иногда читал – Феликс умел абстрагироваться от фонового шума, иногда тупил в Интернете, но почти никогда не просматривал рабочие документы. С другой стороны, назвать дневник Виктории Рыковой «рабочим документом» язык не поворачивался. Потому что это был именно дневник: слова, написанные только для себя и потому – от души, потому – искренние, потому – цепляющие человека, вынужденного читать откровения мёртвой девушки. Это был не первый дневник, который Феликсу довелось изучать, но самый пронзительный из них.
– Ты кажешься замороченным больше обычного, – заметил Антон, подвигая Вербину стакан с виски.
– Обычно я просто усталый, – хмыкнул в ответ Феликс и сделал маленький глоток.
– А я как сказал?
– Ты уже забыл?
– Мне интересно, слышал ли ты меня.
– Слышал, но не понял смысла фразы.
– Попалось незнакомое слово?
– Ага.
Мужчины рассмеялись.
Антон работал в «Грязных небесах» с самого основания, был скорее другом, чем сотрудником, а после оглашения завещания Криденс оказался ещё и деловым партнёром: бывшая хозяйка бара передала ему и администратору Кате по десять процентов акций. Ещё часть оставила родителям, а контрольный пакет – Вербину. Так Феликс, абсолютно неожиданно для себя, стал хозяином процветающего заведения. К счастью, много времени «Грязные небеса» у него не отнимали: основное управление лежало на плечах Антона и Кати, которым Вербин полностью доверял и в чьём благоразумии не сомневался.
– Интересное дело? – продолжил расспросы Антон.
– Ещё не знаю, – медленно ответил Феликс. Деталями расследований он с друзьями не делился, однако иногда обсуждал «в общих чертах» – без имён и дат. – Есть ощущение, что может оказаться интересным.
Фраза получилась более чем туманной, однако бармен без труда понял, что имел в виду Вербин:
– То есть ты ещё не знаешь, было ли совершено преступление?
– Ага. – Феликс помолчал. – Я думаю, было, но окончательный вывод сделаю завтра после того, как погружусь глубже.
– Понимаю.
Вербин сделал ещё один глоток, понял, что нужно покурить, и вопросительно поднял брови:
– Пойдём?
Но, против ожидания, бармен отрицательно покачал головой:
– Я перекур на беседу потратил.
Даже став совладельцем, Антон продолжил серьёзно относиться к своим обязанностям и в разгар вечера не мог оставить бар больше чем на несколько минут. Помощники бы справились, но Антон считал, что не имеет права так с ними поступать.
– Ладно, тогда с тобой в следующий раз, – усмехнулся Вербин, после чего натянул куртку и, пройдя через служебный коридор, вышел на задний двор.
«Грязные небеса» располагались в тихом переулке неподалёку от Цветного бульвара, а позади бара находился переулок совсем тишайший, в котором не то что машины – прохожие появлялись так редко, что по вечерам, особенно – зимой, Феликсу казалось, что он находится не в центре современного мегаполиса, а таинственным образом переместился в прошлое, в Москву старинную, и тогда стены домов превращались в срубы, а светил ему не одинокий уличный фонарь, а набравшая полный вес луна. И только в её лживом свете можно было в деталях разглядеть мрачные московские тайны. Настоящие тайны, порождённые страстями и пороками, сплетённые с легендами, суевериями и страхами. Старый город видел многое, но накопленные секреты выдавал неохотно, то ли потому, что обещал молчать, то ли берёг психику жителей, скрывая то, как всё происходило на самом деле.
