Всё утро я борюсь с желанием прогулять уроки и пойти в подвал, но понимаю, что не должна так делать. Если снова пропущу, мама узнает и будет долго читать лекции. К тому же, у меня выпускной класс. Как бы там ни было, нужно думать о будущем хоть немного. Если оно у меня есть, конечно.
Я отправляюсь в школу и с нетерпением жду возвращения домой, хотя не совсем представляю, что я могу найти в подвале такого, что укажет мне на убийцу. Вряд ли там есть какие-то секретные материалы. Дом осматривался полицией неоднократно. Да и вообще подвал у нас – это не заброшенная часть дома.
После смерти папы мы отнесли туда все его вещи. Так решила мама, и, если честно, впервые я была ей благодарна. Я не хотела стирать из своей памяти папу, не хотела избавляться от всего, что напоминало мне о нём, но натыкаться на его вещи раз за разом было просто невыносимо.
Первые несколько месяцев я заходила в папину комнату, садилась за стол, за которым он часто писал какие-то отчёты, укутывалась в его вещи, которые, как мне казалось, хранили его запах. И каждая эта секунда, проведённая в таких воспоминаниях, меня уничтожала. Я принималась плакать почти сразу, как только входила, и успокаивалась нескоро. В тот день мама нашла меня в папиной комнате, рыдающей на полу в обнимку с его старым халатом.
– Милая, давай ты возьмёшь себе всё, что действительно хочешь иметь в память о папе, а остальное мы уберём, – сказала мне мама. – Не выбросим, просто отнесём в подвал. Ты всегда сможешь спуститься туда, как только пожелаешь. Но эти вещи больше не будут у нас перед глазами. Так будет легче. Хорошо?
Я лишь утвердительно кивнула. Сейчас я понимаю, что это нужно было сделать не только ради меня, но и ради самой мамы. Ей тоже было нелегко.
Так что теперь я даже не представляю, зачем убийце вести меня в подвал. Ведь все папины вещи мне хорошо известны, и я не помню среди них ничего странного.
Когда я подхожу к школе, то замечаю Джоса с его отцом всего в нескольких ярдах от меня. Они разговаривают о чём-то серьёзном, Джос несколько раз соглашается с чем-то. Сама не понимаю, как я оказываюсь рядом с ними, но уже через пару секунд я обращаюсь к шерифу.
– Здравствуйте, мистер Эгберт. Должно быть, вы меня не помните. Я Эммелин, Эммелин Ллойд, – я протягиваю шерифу руку, он дружелюбно её пожимает и улыбается.
– Я отлично помню тебя, Эммелин. Хотя должен признаться, что вряд ли узнал бы тебя на улице. Ты выросла, стала настоящей красавицей, – шериф говорит спокойно и размеренно. Мне кажется, что он довольно искренен со мной. Я начинаю паниковать. Не знаю, что ему сказать, не знаю, как себя не выдать.
– Что-то случилось? – наконец спрашиваю я.– Вы выглядите встревоженным.
На самом деле – ничего подобного. По Эгберту никогда нельзя было понять, что он на самом деле думает или чувствует. Кажется, его сын перенял у него это качество.
– Вчера был убит мистер Ройстон, – отвечает мне Джос вместо отца. Я вижу, что его пугает эта новость. Я не могу припомнить, кто такой этот человек. Отрицательно качаю головой, Джос объясняет. – Энди Ройстон. Был в попечительском совете нашей школы. Входил в совет управления городом. Кажется, даже собирался баллотироваться в мэры.
