Девочка в реакторе - страница 58

– Это был действительно взрыв, Борис Евдокимович. – Валерий устало потирал руки, вернувшись обратно на землю. – Если предположить, что вместо двух взрывов произошел один, то его вполне хватило для такого рода разрушений. Подобный взрыв составляет, предположительно, три из четырех тонн тринитротолуола8. И меня волнуют несколько важных вопросов, которые бы я хотел изложить.

Во-первых, я заметил малиновое пятно над станцией. Насколько я знаю, графит, который горит равномерно, выделяет белесый дым. Скорее всего то, что было в небе, это результат сильного горения графита.

И плюс, скорее всего, активностей из четвертого блока выходит достаточно много.

И второй, немаловажный вопрос… а работает ли еще реактор, продолжается ли процесс наработки короткоживущих радиоактивных изотопов? Последнее мне бы хотелось самому выяснить, и я надеюсь, что вы мне с этим поможете, Борис Евдокимович.

Когда Валерию сообщили, что все готово и его уже ждут, военные облепили бронетранспортер свинцовыми щитами и снабдили специальными для радиационного измерения датчиками. Ученый вместе с солдатом в специальной защите, сидящим за рулем, двинулись с места, направляясь к станции.

Бронетранспортер, наезжая на очередной обломок графита, тряхануло, и Валерий, охнув, судорожно схватился за первое попавшееся под руку. Выкручивая руль, молчаливый мужчина, объезжал препятствия, пока ученый пытался измерить излучение.

После долгих и изнурительных объездов, Валерий, обливаясь потом, пришел к неутешительным выводам: вокруг станции таки существуют мощные излучения. Об этом свидетельствовали громкие потрескивания датчиков и привкус металла во рту. Он нахмурил брови и готов был отстаивать до последнего свое мнение перед упрямством правительственной комиссии.

– Персонал станции врать не будет. Пусть реактор и разрушен, но он еще может работать. Нужны более веские доказательства. Мы надеемся на вас, Валерий Алексеевич.

Ему самому хотелось верить, что какая-то часть конструкций все еще живо и дышит, выдыхая из кратера нейтронные излучения. Но чем больше ученый углублялся в эти мысли, тем больше они походили на бред сумасшедшего. От перенапряжения у него затряслись руки, пересохло во рту, мышцы скрутило судорогой, а кожа покрылась мелкими мурашками.

Водитель в защитном костюме терпеливо дождался, когда взбудораженный ученый придет в себя. Он медленно постукивал пальцами по рулю, тщательно скрывая свои истинные эмоции. Валерий позавидовал мужчине: несмотря на всю сложность ситуации, на опасность, что грозила каждому из них, тот сохранял холодное равнодушие – возможно, этот человек просто не понимал, где именно оказался.

– Прошу простить меня за любопытство, – бронетранспортер вновь двинулся с места, – но как вам удается сохранять спокойствие? Разве вы не понимаете, что происходит?

– Я все понимаю, не дурак. – Водитель хмыкнул. – А вы сами подумайте, имеет ли смысл нервотрепка. Тут поможет только холодная голова и знания. Я, возможно, не смыслю в этой научной ерунде… – тут он выдержал паузу, – но и панику я тоже не приемлю.

– Я завидую вашей выдержке… – Валерий ошеломленно покачал головой.

– А вы не завидуйте, а берите пример. – Военный усмехнулся.

– Придется подойти к реактору. – Валерий бросил взгляд на датчики. – Нужно как можно детальнее все изучить.

Мужчина коротко кивнул и добавил газу.

– Мне стало легче. – Валерий, еле держась на ногах, вернулся в штаб правительственной комиссии. От изнеможения он рухнул на стул напротив Щербины и с громким вздохом вытянул ноги, позволив себе дать немного слабины. – В общем, повторное измерение показало… – ученый вытер потные руки о пиджак и достал из кармана пачку сигарет, – что мои первичные выводы были ошибочны.