— Ветров, на выход.
Архип вышел и, опустив голову, подошёл к раздувающему от гнева ноздри отцу. Кажется, Олегу Петровичу придётся отдать довольно круглую сумму, чтобы дела, которые мы натворили, замяли — он политик, ему не нужны пятна на репутации.
Я пошёл было следом за Архипом, но капитан остановил меня и прямо перед моим носом закрыл дверь обратно.
— Про тебя, Питерский, речи не шло. Ты остаёшься.
— Олег Петрович, — позвал я отца Архипа. — Извините, вы сказали папе про меня?
— Сказал, — кивнул тот.
— И где он? — спросил я в недоумении.
Отец что — не полетел меня вызволять из КПЗ?
— А он сказал, Рома, чтобы ты посидел здесь и подумал над своим поведением. Так что… Извини, помочь ничем не могу. А ты, — подтолкнул к выходу сына Олег. — На выход. Дома будет серьёзный разговор, кусок лоботряса… Вырастил на свою голову.
Они ушли, а я сел обратно в угол камеры. Шумно выдохнул. Значит, папочка решил меня поучить уму-разуму… Прекрасно, просто прекрасно.
Отличный последний день лета, чёрт побери!
1.4.
КАТЯ.
Завтра наступит первое сентября. У многих школьников, таких как я, скоро начнётся новый учебный год. Учебный год в элитной гимназии в классе, в котором меня так и не приняли.
Вздохнула, глядя, как детвора за окном гоняет мяч на площадке. Счастливые… А у меня детство закончилось: интенсивная учёба, подготовка к экзаменам, сами экзамены, получение аттестата и поступление в вуз мечты.
— Катюш, мы пельмени-то лепить будем? — тронула меня за плечо бабушка, возвращая из раздумий в нашу тесную кухоньку.
— Да, бабуль… — ответила я. — Уже иду в магазин. Мясо только нужно?
— Я написала тебе список, в коридоре положила вместе с деньгами. Много не бери — больно дорогая свинина стала, а мы и так все наши пенсии потратили на тетрадки и учебники.
— Прости, бабуль, — прижалась котёнком я к ней. Мягкая, добрая, родная — вся моя семья. — Зря я, наверное, в эту гимназию так рвалась. У них и учебники дорогущие, и форма ещё…
Бабушка получает пенсию по возрасту, а я — по потере кормильца. Родители погибли, когда мне было десять. И сборы в гимназию для всех её учеников — пыль под ногами и мизер, в то время как мы с бабушкой копили всё лето. Я подрабатывала, а она вязала на заказ, когда глаза не так сильно болели — так и зарабатывали мне на форму для гимназистки.
— И ничего не зря, — погладила меня по голове бабушка. — Ты заслужила это место. Как и шанс на лучшее будущее, чем могла бы дать тебе твоя старушка. Я горжусь тобой, Катенька.
— Спасибо, бабуль. И никакая ты не старушка у меня! Ты ещё знаешь какая!
— Ну, какая? — добродушно рассмеялась она.
— Ого-го!
— Ой, да ну тебя, Кать! — отмахнулась бабушка, при этом даже не скрывая искренней и тёплой улыбки. — Иди уже в магазин. И не забудь ничего из списка. Надеюсь, там хватит…
В небольшом супермаркете у дома я собрала в корзину всё, что написала бабушка. Только насчёт молока сомневалась — влезает ли оно в бюджет? Прикинув в голове, что вроде бы на него хватает, я положила самый недорогой вариант молока в упаковке-пакете в корзину и пошла на кассу.
— О, Романова, — услышала я за спиной и обернулась. — Приветик!
На кассу за мной встал одноклассник Дима. Корзины в его руках не было, он держал лишь бутылку с газировкой.
— Привет, Дим, — улыбнулась я ему, выкладывая продукты на ленту. — Ты здесь какими судьбами? Ты же живешь не в нашем квартале.
— Я к другу в гости иду. Он как раз тут и живет.
