В детстве мне очень нравился Акутагава. Том его рассказов был в составе «Библиотеки всемирной литературы». Сейчас у меня нет этого издания, но я помню, что иллюстрации к нему выполнял наш местный уроженец, Юрий Селиверстов. Рисованию он учился в студии Дворца пионеров на Желябова, окончил Архитектурный институт в Новосибирске. Потом сказал: «Архитектуры в Советском Союзе нет» и занялся книжной графикой.
Акутагаву я перечитывала и позднее.
Мы поехали в Бурятию, и мой старший сын Коля купил в «Продалите» в дорогу Лескова и Мураками. Лесковым он увлекся в последнее время, это была не первая его книга, что Коля купил. Жаль, что Лесков не получит ничего с продажи, он умер 120 лет назад. Про Мураками Коля сказал, что хочет посмотреть, как пишут сегодняшние авторы. Коля предприниматель, а не филолог, он может читать, что ему взбредет в голову, вот он и взял Мураками. До этого он взялся было читать «Триумфальную арку» Ремарка и бросил: «В книге много пьют». Хемингуэя он, точно, не стал бы читать вовсе.
И я взялась за Мураками, так как Коля начал с Лескова. Просто мне понравилось, как выглядит книжка и графика Андзая Мидзумару. Говорил же Леонардо, что изобразительное искусство – главнейшее и стоит впереди литературы.
Я и сама не читала прежде Мураками. Я тоже не филолог, и мне все равно, что обо мне подумают. Из всех книг для меня на первом месте стоит роман «Туман» Мигеля де Унамуно. Разумеется, после «Мороз и солнце, день чудесный».
И читать я стала не с первого рассказа. Это была «Игрунка в ночи». Я и романы читаю с середины. В этом году прочла два.
И вот мы добрались из Каменска до Шерашово. «Я думал, это ближе, – вздохнул Коля. – У меня бензина было на пятьдесят километров». А я ведь успела спросить его, почему он так долго не заправляется. И это было возле заправки. В Шерашово мы спросили у Людмилы Григорьевны, где можно здесь купить омуля. В нашем селе его не было. Она пояснила: «Здесь рядом, на третьей пристани». Я вздохнула: «Людмила Григорьевна, наша сторона – Посольская, и я не знаю, где третья пристань». «В Дубинино. Поедете в Дубинино и на третьей пристани купите». Заодно она предложила нам выпить водки. «Я не пью даже чая!» – возмущенно сказал Витя, младший сын. Коля замотал головой. Здесь водители запросто ездят пьяные. Арине водки не предлагали. Я промолчала. Мы осмотрели Литературный музей и поехали. Все, кроме меня, были на этой трассе в первый раз.
– А вот и Третья пристань, – воскликнул Коля. Оказалось, это не пристань, а название улицы и магазина на ней.
– У вас здесь можно купить омуль? – спросила я у выскочившей из подсобки магазина молодой бурятки.
– На следующей улице в сорок четвертом доме, – сказала она. У нее был расстроенный вид. Я заметила, что у всех местных жителей расстроенный вид.
Перед домом сорок четыре горкой лежали сосновые бревна. На них сидела пожилая полная бурятка. Увидев наш «фольксваген», она встала.
– Сто рублей килограмм, – сказала она.
Мы пошли во двор. Во дворе на дощатой лавке под шумным тополем ворочался пьяный бурят. Видимо он и был добытчик. Мы прошли мимо него и поднялись по ветхому крыльцу в такую же ветхую веранду. Хозяйка открыла древний холодильник. Пошатываясь, она взвесила рыбу контарем. Было всего-то шесть с половиной килограммов.
