Так прошло семь недель, за это время у нее появились к нему чувства. Она каждый день ждала встречи с ним и печалилась, когда он находился вдали. Рядом с ним день становился ярче, появлялась куча времени для дел. Мэнди даже выглядела лучше – волосы стали пышнее, а улыбка шире. Она хотела рассказать ему о своих чувствах, но не знала, с чего начать. В хорошие дни ей казалось, что то же самое происходило и с ним. Он мгновенно стал популярным и общался со многими учениками, но все время искал ее взглядом, словно она была его якорем. Если она находилась рядом, он не мог ее не касаться: легонько за плечо, провести пальцами по руке, обхватить запястье или похлопать по спине.
Томми на самом деле интересовался ею. Он знал о двух пропавших девочках, как-никак, частенько проходил мимо сада памяти, но, поняв, что она была третьей, был потрясен и полон сочувствия. Для других эта история осталась в прошлом, для него – словно произошла на прошлой неделе.
Прозвенел звонок, а за ним послышался шум открывающихся дверей и вырывающихся в коридоры голосов. Через мгновение звук стал громче, будто кто-то увеличил громкость. Дверь в общую комнату распахнулась, и туда вошли ученики – одни болтали, другие кричали, третьи лазили в сотовых.
Появился и Томми. Он осмотрелся вокруг и, заметив ее, улыбнулся.
– Привет, – сказал он. – Ты немногое пропустила на истории…
Она улыбнулась.
– Посмотрела, как сносят дом?
– Да.
Он сел рядышком, вытянув перед собой ноги. И тихонько что-то напевал. Затем перевел тему. Это еще одна причина, почему он ей нравился. Он не зацикливался на ее трагедии. Всегда был полон оптимизма и готов сменить тему. Она это ценила. Казалось, с ним она могла снова радоваться жизни.
Сегодня он был в цветном джемпере и широких джинсах с кедами. Портфель стоял на полу между ними. Томми выделялся на фоне других учеников. Она знала, что его одежда из комиссионного магазина. Он создал собственный стиль и хвастался, что почти никогда не носит ничего нового. Мэнди посмотрела на свою одежду: темные брюки и толстовку, которую надела на снос дома. Под ней – черная футболка. Ничего оригинального. У нее не было особого стиля, его же одежда будто рассказывала какую-то историю. Только девушка пока не знала, что это за история.
– Урок прошел как обычно. Империализм и борьба за Африку. Нам дали парочку новых тем для эссе. Я набросал заметки.
– На карте памяти?
– Нет. Ручкой. На листочке. Я же говорил, что запоминаю лучше, когда пишу. Могу сделать тебе копию?
– Я не понимаю твой почерк.
– Я помогу прочитать.
– С картой памяти было бы проще.
– Какое-то некорректное название, серьезно. Карта памяти, которая ничего не помнит. Ее следует называть картой копий, ведь на ней хранятся всякие копии.
Мэнди вздохнула. Томми на пустом месте мог раздуть глубокомысленную беседу. С другой стороны, сложно не восхищаться его страстью даже к таким простым мелочам, как разговор о заметках по истории. Он никогда не стоял на месте. В одну неделю записывал музыкальные клипы, в следующую – создавал коллективный блог и принимал участие в написании романа, действие которого разворачивается в далеком будущем.
– Ты написала эссе по Шекспиру? – спросил он, сделав глоток воды из бутылки.
– Начала.
– Сдавать завтра.
– Знаю. Я возьму отсрочку.
– Разве не лучше не откладывать на завтра? На завтра, потом еще на завтра и еще.
– Ты говоришь, как мисс Пирс.
