Побег. Останавливаюсь напротив спальни Тимура. Прижимаю к себе Полинку и нерешительно берусь за ручку. Воспоминания накрывают оглушительным потоком, и я открываю дверь.
Та же комната. Та же кровать. Тот же лаконичный мужской минимализм, холодный и безумно дорогой. И здесь не осталось ни одного сантиметра, где бы мы с Тимуром не…
Полинка начинает хныкать, и я понимаю, что слишком сильно ее прижала. Сажусь на краешек кровати и покачиваю свою девочку. Это не те эмоции, которые я хотела вызвать, не то хотела вспомнить.
Силюсь восстановить в памяти день, когда Тим вернулся из поездки, в которой изменил мне с Кристиной. Как холодно сказал, чтобы я уезжала. Хочу снова разозлиться на него и заново разжечь в сердце обиду.
Но все идет как-то совсем тухло и вяло. Обида разжигаться не желает, злость тоже куда-то запропастилась. Зато выражение лица Тима в роддоме я вижу четко, будто он прямо сейчас стоит передо мной. И как он смотрит, когда я гуляю с Полинкой, кормлю ее, с ней играю. Особенно, когда думает, что я этого не вижу.
Целую малышке ручку, которую она тянет ко мне, и делаю одно не очень приятное открытие. Как бы я себя ни уговаривала, на самом деле мне никуда не хочется уезжать из этого дома. Пусть я и живу в комнате возле лестницы. Но здесь живет моя дочь. И… Тим.
8. Глава 8
Доминика
Мы с Робби отмечаем день рождения Полинки. Месяц ей исполнился три дня назад, но при Тимуре мне такое и в голову не могло прийти. А сегодня я спустилась с дочкой на кухню завтракать, мы болтали с Робби, и он спросил:
— А как вы с Тимуром отметили деточкин первый месяц жизни?
Я даже опешила, потом задумалась и ответила неуверенно:
— Ну… В парке гуляли, мороженое ели.
— А как же праздничный пирог? — возмутился Робби и взял организацию в свои руки.
И вот я стою в фартуке, натираю яблоки, а Робби пританцовывает с Полинкой на руках и поет ей «Бессаме мучо».
Хитрый какой! Отобрал ребенка и приказным тоном сообщил, что каждая уважающая себя мать должна уметь испечь хотя бы самый примитивный пирог.
Самый примитивный — тот, который я обожаю, насыпной. Робби его называет «Три стакана». Потому что туда идет по стакану муки, манки и сахара. Сыплю все осторожно, но мука почему-то клубится вокруг меня белой дымкой и оседает вокруг тонким слоем.
— Ничего, я в первый раз вообще на пол полпакета просыпал, так что ты еще отлично справляешься! — успокаивает Робби и снова поет, не забывая при этом раздавать указания.
Натереть цедру. Всыпать разрыхлитель. «Куда весь пакетик, одну ложку!» Щепотка ванили. Немного корицы. Растопить масло, смешать с молоком. Теперь выкладывать слои яблок, чередуя их со слоями «теста». Заливаю молоком с маслом и ставлю в духовку.
— Ты прошла посвящение, — торжественным голосом произносит Робби и кладет мне на плечо скалку для раскатывания теста, — объявляю тебя победительницей турнира «Лучший насыпной пирог»!
Мы дурачимся и смеемся, потом я иду гулять с малышкой, а когда возвращаюсь, весь дом пахнет ванилью и корицей. Вбегаю в кухню, и когда вижу на столе румяный пирог, не выдерживаю и начинаю хлюпать носом.
— Эй, победительница турнира, ты чего? — изумляется Робби, когда я реву, утыкаясь ему в плечо.
— У меня, — шмыгаю, — все получилось…
— Конечно получилось! — гладит он меня по голове. — А чего ж не получиться с таким-то учителем прекрасным?
И мы снова смеемся, я — сквозь слезы, Робби — с грустинкой в глазах. Полинка спит рядом в люльке, а Робби учит меня, как с помощью кондитерского пакета делать надписи из шоколада.
