– Ну тогда я останусь здесь. Делать мне всё равно нечего.
– Как… как тебе будет угодно, – шипит он и возвращается к своим записям, формулам, микроскопам и пробиркам.
– А вы, – обращаюсь я к одурманенному персоналу, – идите на кухню и приготовьте мясной суп, запечённую курицу с картофелем и салат из свежих овощей.
– Да, хозяин, – в унисон отвечают они, и я морщусь.
– Не называйте нас так. Мистер Хейз, – говорю, указывая на себя, затем перевожу палец на Лео: – Мистер Андерсон.
– Да, мистер Хейз.
Они уходят, и я спрашиваю Лео:
– Это ты приказал им величать тебя господином и хозяином?
Он кивает.
– И это будет первое, на чём мы проколемся. Больше не делай так. Марионетки должны вести себя естественно.
Андерсон бубнит что-то под нос, но мне абсолютно нет дела до его ворчания.
Отхожу к дальней стене и присаживаюсь в кресло. Разумеется, мне есть чем заняться, однако я больше не выпущу Лео из поля зрения. Если он снова добавит в сыворотку контроля свою кровь, это усложнит задачу.
Наблюдать за Андерсоном – то ещё «веселье». Он настоящий фанатик и не отрывается от процесса, даже когда нам приносят еду.
Доев, отправляю шестерых подопытных на кухню готовить ужин, в том числе и для артистов, и продолжаю наблюдение. Спустя долгие часы ожидания Лео наконец объявляет, что формула доработана, и приступает к приготовлению пробных образцов.
– Сыворотка готова, – озвучивает он по прошествии ещё часа и демонстрирует мне две пробирки.
– Набери одну в шприц. Навестим нашего друга.
– Это так непросто – водить за нос целый орден, – задумчиво произносит Андерсон, усевшись на стул и по обыкновению проигнорировав меня. – Да и получилось ли у нас их одурачить?
– Никто не послал сигнал SOS, ты регулярно выходишь на связь, с телефонов Жнецов отправляются указания их оставшимся на материке подчинённым. С чего бы кому-то что-то заподозрить?
– Левингтон, – отвечает он одним словом.
– Я пока за него.
– Но получается ли у тебя играть его убедительно?
– Раз сюда ещё не нагрянула армия во главе со Жнецами, значит – да.
– Ты такой самоуверенный, Кристофер. И ты не удивился, когда узнал о сыворотке контроля.
Андерсон ждёт от меня ответа, но я молчу, и он меняет тему:
– Рассказывал ли я тебе, что изучил твоё дело?
– Нет.
– Ты не поверишь, если скажу, что тебя вырастили в лаборатории. Не верь, ладно. Считай, что я всё придумал.
Он прикуривает, жадно затягивается и расслабленно выпускает дым.
Никогда не понимал этой мерзкой привычки.
Лео готов убить каждого, кто без разрешения тронет его «игрушки», зато сам спокойно курит в лаборатории после работы. И пусть все биоматериалы хранятся в герметичных наглухо закрытых пробирках, сейфах и контейнерах, однако такая халатность – это странно.
– Жнецы убили того, кто тебя создал, и присвоили его заслуги себе, – продолжает он, глядя в потолок. – Им казалось, что он работает слишком медленно, что не даёт им того, чего они требуют. Но в нашем деле нельзя спешить. Жнецы думали, что смогут использовать эти наработки, однако им не удалось повторить его успех. Я досконально изучил все имеющиеся записи. Боюсь, меня постигнет та же участь. Поэтому я и принял твоё предложение. Я не предам тебя, пока ты на моей стороне. Как я и говорил, «не бояться смерти» и «прыгать к ней в объятия» – разные вещи. Я собираюсь всех пережить. И если ты пойдёшь против меня, Кристофер, я тебя уничтожу.
– Взаимно, Лео.
