— Ну что вы, Георгий Филиппович. Главное, что во всём разобрались, — поддержала его Марина, наивно полагая, что тот им поверил.
Ректор хотел было что-то возразить, но психолог его опередила:
— Вероятно, молодые люди не хотят публично признаваться в том, что на самом деле между ними произошло. Однако, прошу заметить, инцидент имел место быть. Так может попытаемся разобраться во всём здесь и сейчас? Это лучше чем выносить ситуацию на дисциплинарную комиссию.
— Полагаете, Мария Степановна, их удастся разговорить? — наигранно по-деловому спросил ректор.
— Просто для них это самый оптимальный вариант, — пожала плечами женщина. — Это естественно, что молодые люди не хотят обнажать перед кем бы то ни было свои личные обиды. Но они кажутся достаточно умными, чтобы не позволять вспыхнуть огню из маленькой искры. — Затем в упор посмотрела на Пираева. — Мы ведь ещё не выслушали третью версию произошедшего.
Антон неуютно поёжился. Нос горел огнём, а глаза всё время слезились. Сейчас ещё и эти двое давили своими психологическими атаками. Ведь знают же, что он не первый раз становился участником подобных инцидентов, а значит очередную дисциплинарную комиссию мог не пережить. Рядом сидела Марина, присутствие которой давило ещё больше. Сначала она вывела его из себя, а теперь давит своим гнетущим молчанием. Две пары глаз беспощадно сверлили его, требуя безоговорочной «капитуляции».
— Антон, вам есть что нам рассказать? — спокойным тоном спросила Мария Степановна, отчего стало ещё сложнее.
— Я хочу извиниться за драку, которую устроил в столовой, — совсем тихо начал он, опустив взгляд на ботинки. — Это всё из-за моего взрывного характера. Иногда сложно себя контролировать, особенно когда…
Ректор напряжённо замер, ожидая услышать покаяние. Парень это заметил, и ему стало ещё больше не по себе. Сейчас хлопнет в ладоши, назначит очередное наказание. Всё это для него уже давно пройденный этап. Психолог воспользуется моментом, чтобы заполучить очередного трудного студента для своих нудных сеансов психотерапии. Все разойдутся по своим делам, а он останется здесь в ожидании вердикта от ректора. Тот, как всегда, будет много умничать, поучать его жизни, а после по-царски простит, наделив кучей дополнительных обязанностей.
«К чёрту всё это!» — подумал Антон, и тут же выдал такое, отчего у всех отвисли челюсти:
— Трудный был день сегодня. Снова учёба, бесконечная писанина, беготня по аудиториям. Да ещё и тот чёртов рюкзак, что попался мне под ноги. Представляю какое у меня было лицо, когда я падал на этого парня. Не мудрено, что он тут же мне вмазал. Наверное, я поступил бы точно так же.
Ректор сокрушённо вскинул руки вверх. Психолог устало откинулась в кресле. На лице Марины появилась еле заметная улыбка.
— Да они делают из нас идиотов! — вспылил мужчина, подорвавшись со своего места.
Даже Мария Степановна испуганно дёрнулась от его гневного порыва.
— Не надо так кричать, Георгий Филиппович, — настороженно произнесла она. — Раз не хотят говорить, значит они осознанно выбрали более сложный путь. Мы же не можем их заставить с нами сотрудничать.
— Вот-вот, Мария Степановна. А говорили, что они не глупы.
— Тут я, видимо, ошиблась.
— А можно меня не приписывать в их компанию? — вдруг встряла Марина. — Я вообще-то тут по ошибке. Если ни у кого нет ко мне претензий, то я хотела бы уйти.
