— Все понятно, — закрывает папку, дочитав до последней страницы. — Я встречался с адвокатом твоего мужа и уже имею представление о происходящем, — ошарашивает меня.
— Встречался с адвокатом Макара? Ты его знаешь?
— Хороших адвокатов по семейным делам не так уж и много в Москве, и мы все знакомы между собой.
— И что он тебе сказал?
— Рассказал, на что претендует твой муж в вашем бракоразводном процессе. Ну, это ты мне и сама поведала. Он хочет полностью лишить тебя общения с ребёнком. Из уст адвоката это не прозвучало, но я догадался, что задача максимум — лишить тебя родительских прав.
Мне дурно от фразы «лишить тебя родительских прав», но так и есть. Макар хочет именно этого. Он сам неоднократно мне заявлял.
— Поэтому я и обратилась к тебе. Моя задача максимум — чтобы Кира на постоянной основе жила со мной, а Макар виделся с ней по определенным дням. Я бы тоже хотела лишить его родительских прав, но я реалистка и понимаю, что это невозможно.
Андрей издаёт саркастичный смешок.
— Ты не реалистка, а оптимистка, потому что шансы на то, что суд оставит дочь жить с тобой близки к нулю. Твои дела очень плохи, Алиса, — серьезно заявляет.
Медленно выдыхаю.
— Я знаю и поэтому я пришла к тебе.
— Против тебя играет множество факторов, но самый главный — твоя дочь хочет жить с отцом.
— Суд обязан учитывать мнение ребенка, только если ему есть десять лет. А Кире еще нет десяти, — спорю.
— Да, но это не сильно тебе поможет. К тому же десять ей исполнится в следующем году, а я предчувствую, что ваш бракоразводный процесс займёт не один месяц. Вполне возможно, что девочке уже исполнится десять лет, и тогда суд учтёт ее мнение в обязательном порядке.
Возникает пауза. Я и сама все это понимаю. Да, мои дела очень плохи. Будь у меня хоть какие-то реальные шансы выиграть процесс, я бы не пришла к Андрею.
— Алис, максимум, на что ты можешь рассчитывать, это встречи с дочерью пару раз в неделю. Хотя твоя дочь и этого не хочет.
— Потому что Макар промыл ей мозги! — зло рявкаю.
Андрей устало выдыхает, мол, ну и дурдом. Откидывается на спинку кресла и скрещивает руки на груди. Внимательно на меня смотрит.
— Думаешь, что я получила по заслугам? — горько хмыкаю.
Пожимает плечами.
— Думаю, что ты крупно влипла.
— Поэтому я пришла к тебе. Ты лучший адвокат по семейным делам.
— Но я не волшебник.
— Я верю, что ты сможешь выиграть дело.
— Хорошо подумай, какие у тебя есть козыри против мужа, потому что сейчас ты в полной заднице, Алиса. Начиная от того, что ты безработная и не имеешь регулярного дохода, и заканчивая тем, что твоя дочь не хочет с тобой общаться. Я уже молчу о том, что твоя дочь тяжело больна, а ты не можешь финансировать ее лечение, твои жилищные условия гораздо хуже, чем у мужа, и огромное количество свидетелей — школьные учителя, репетиторы, домашняя прислуга — говорят о том, что ты херовая мать. А, ну и ещё ты страдаешь алкогольной зависимостью, — на этой фразе Андрей усмехается. — Знаешь, вот никогда бы не подумал, что ты стала алкоголичкой.
Тираду Чернышова выдерживаю с гордо поднятой головой, хотя чувствую себя так, будто он ведром помоев меня облил.
— Ты бы никогда не подумал, что я стала алкоголичкой, потому что я ею не стала. Это гнусное враньё Макара. Школа на его стороне, потому что Макар делает щедрые благотворительные отчисления, в том числе директору в карман. Репетиторы и прислуга тоже материально зависят от Макара. Да, у меня нет работы и моя двадцатиметровая студия хуже особняка Макара. Но доход и жилплощадь родителя — не самые главные факторы, которые суд берет во внимание. Никто не мешает Макару давать Кире деньги и оплачивать ее лечение. Для этого необязательно, чтобы она жила с ним.
