Отлично!
Пальмгрен нарисовал совсем другой портрет Лисбет Саландер, не похожий на тот, что вырисовывался из донесений социального ведомства. Теперь он мог проследить мучительный путь Лисбет от неуправляемого подростка к молодой женщине на службе в частном охранном агентстве «Милтон секьюрити» – туда она попала благодаря связям Пальмгрена. Бьюрмана охватывало все большее удивление, когда он узнал, что Лисбет Саландер отнюдь не была умственно отсталой работницей, в обязанности которой входило размножать бумажки на копировальном аппарате да варить кофе. Напротив, она выполняла квалифицированные поручения Драгана Арманского, директора «Милтона», по сбору и анализу информации. Было также очевидно, что Арманский и Пальмгрен знакомы и обменивались новостями о своей подопечной.
Имя Драгана Арманского Нильс Бьюрман взял на заметку. Среди всех людей, принимавших участие в судьбе Лисбет Саландер, только двое в каком-то смысле могли считаться ее друзьями, и оба, похоже, считали ее своей подопечной. Пальмгрен в счет не шел, а от Арманского Бьюрман решил держаться подальше и не разыскивать его.
Записные книжки многое прояснили. Теперь Бьюрман понял, откуда Лисбет Саландер так много о нем знает. Однако он все еще не мог догадаться, как ей удалось узнать о посещении клиники пластической хирургии во Франции, ведь об этой поездке он никому не говорил. Но многое в жизни Лисбет, ранее покрытое мраком, теперь прояснилось. У Арманского она занималась копанием в личной жизни людей. Адвокат сразу понял, что должен соблюдать осторожность в своих собственных поисках. Раз уж Лисбет Саландер может в любой момент нагрянуть к нему в квартиру, держать там документы, касающиеся ее жизни, неразумно. Он собрал все эти бумаги, сложил в коробку и отвез к себе на дачу в Сталлархольме, где он проводил все больше времени в одиноких раздумьях.
Чем больше Бьюрман читал о Лисбет Саландер, тем крепче становилась его уверенность в том, что она патологически больна. Его пробирала дрожь при воспоминании, как она приковала его наручниками к собственной кровати, полностью подчинив своей власти. Бьюрман не сомневался: случись ему дать хоть какой-то повод, она без колебаний приведет в исполнение свою угрозу убить его.
Для нее не существовало никаких правил, регулирующих поведение в обществе, она жила без тормозов. Это была опасная для окружающих проклятая психопатка, граната с сорванной чекой, шлюха.
Дневник Хольгера Пальмгрена помог найти ключ к последней загадке. Несколько раз опекун оставлял в дневнике записи глубоко личного характера о своих беседах с Лисбет Саландер. Выживший из ума старикашка! В паре записей он ссылался на ее выражение «Когда Случилась Вся Та Жуть». Ясно, что Пальмгрен непосредственно цитировал Лисбет Саландер, но что она вкладывала в это – неясно.
Озадаченный Бьюрман взял на заметку выражение «Вся Та Жуть». Когда и что это было? Годы, проведенные ею в приемной семье? Какое-то конкретное насилие? Что-то об этом должно быть в обширной документации, к которой он уже имел доступ?
Он открыл отчет о судебно-психиатрической экспертизе, выполненной, когда Лисбет Саландер исполнилось восемнадцать лет, и педантично прочел его в пятый или шестой раз. Вдруг он понял, что в его знаниях о жизни Лисбет Саландер есть пробел.
У него имелись выписки из учительских журналов, когда она училась в начальной школе, справка, удостоверяющая, что мать Лисбет неспособна ее воспитывать, отчеты нескольких приемных семей в годы, предшествовавшие совершеннолетию, и заключение психиатра в связи с восемнадцатилетием.
