– В материальном смысле я бы так не сказал, – растянувшись около костра, продолжил Григорий Павлович. – Они удовлетворяют своё любопытство за чужой счёт. И вообще, в науке много апломба, тумана и надуманного. А воображаемый мир приносит выгоду, если заставить людей верить в него. Учёные изобрели искусственный интеллект. Эта штуковина, – посмеиваясь, сказал Григорий Павлович, – с большой гарантией частенько даёт неточный ответ. Но, когда хорошенько настроится, никто не может понять, как она работает. Всё нашли, а человека потеряли. В недалёком прошлом люди были рабами, а в будущем могут стать роботами. А если задуматься о том, что такое зло, – это ум без души и сердца.
Профессор помолчал немного, хлебнул ухи, подкинул несколько сухих веток в костёр и продолжил:
– Неважно, чем мы занимаемся, важно, в каком направлении мы движемся. Главное, чтоб динамика развития была в нашу пользу. В космонавтике путаница и загадочные аварии одна за другой. В квантовой физике объект микромира выделывает, что хочет. Сначала ведёт себя, как частица, а потом как волна, и на этом построены все постулаты. Такое подозрение, что вселенский разум ставит человечеству препятствия, не давая проникнуть дальше в тайны мироздания. Выходит, как в макромире, так и в микромире учёные дошли до точки «икс», выходить за пределы которой рискованно. Я чувствую, что где-то у нас серьёзные просчёты, наиболее совершенно то, что достигает своей цели с наименьшими потерями.
– Кто не постиг науки добра, тому всякая другая наука принесёт только вред, – сказал Арна, и его осенила догадка: голос Учителя в нём замолчал, потому что профессор стал говорить искренне и откровенно.
– Эти просчёты, – задумчиво протянул Арна, – объясняются недостатком любви к окружающему миру.
– Кстати, о любви, – весело подхватил профессор, – у моей благоверной большая любовь к дикой природе, её до сих пор нет. Если она заблудилась, то придётся её искать. Глупым женщинам, чтоб понять свою ошибку, надо, чтоб случилась беда.
– Напротив, – возразил Арна, – женщины умнее мужчин, они знают меньше, понимают больше.
В круг костра ворвалась большая собака, да так, что от неожиданности Арна чуть не вылил на себя кипяток с чаем. Обнюхав его несколько раз, собака невозмутимо улеглась возле огня, положив большую морду на лапы.
– Джой, а где твоя хозяйка? – крикнул профессор.
– А я здесь, – весело отозвалась девушка, выходя на поляну.
– А где мы были? – иронично поинтересовался профессор.
– Не скажу. Одну правду о себе говорят только попугаи.
Профессор с недоумением почесал шевелюру.
– Оксана, познакомься, это Арна. Если бы не он, то было бы одним профессором меньше, а утопленником больше.
Девушка была так хороша, что Арна невольно отвёл глаза. «От дурных женщин убережёт тебя Бог, а от хороших спасайся сам», – вспомнил он добрую шутку и улыбнулся. Профессор в это время обдумывал, как отчитать Оксану за легкомыслие.
Красива та, что красиво поступает.
– Зачем я тебе сказал, что здесь с горы открывается живописный вид? Огонь в крови, а ветер в голове.
– Григорий Павлович, миленький, посмотрите, что я принесла, и вы перестанете сердиться.
Профессор стал внимательно осматривать содержимое пакета, поправляя очки.
– Некоторые грибы бывают съедобны только раз в жизни, – растягивая слова, произнёс он.
– Арна, а где вы живёте? – спросила Оксана.
– В лесу.
– В лесу?!
