— Вот так, тварь. Направим камеру в нужном направлении, — смеётся.
Слышу шорох. Слепо поворачиваюсь на звук.
Ползу к краю кровати, но Никита быстро возвращается. Хватает меня за ногу и с силой дёргает на себя.
— Отпусти! Немедленно отпусти меня, урод! Это насилие! Тебя посадят.
— Нашла, чем меня пугать. Повернись-ка, зайчик. Вот так. Снимем с тебя трусики, — говорит насмешливо.
Я размахиваюсь и слепо бью рукой по лицу. Но сил у меня мало, поэтому слабо бью по щеке. Но попадаю по ранам, оставленным Димой и, к своему удовлетворению, причиняя боль.
— Тварь! Какая ты тварь! Убью тебя, с*ка! Убью нах*р!
Я набираю полную грудь воздуха и кричу во всё горло:
— Спасите! Спасите меня! Прошу!
И кто-то услышал меня. Сначала дверь начали дёргать, потом с грохотом отворили, вырвав замок.
— Ты совсем с катушек слетел, Ник? Мы так не договаривались!
Я в таком отупении, что не могу понять, кто это. Голос знакомый.
— Свали, Влад. Пошёл нах*р. Я ещё не закончил! — Никита раздражённо рычит, сжимая мои запястья.
— Оставь девчонку в покое. Немедленно. Это реально уже за гранью!
Сквозь круги перед глазами вижу, как Влад стаскивает Никиту с меня и между ними начинается драка. И, несмотря на слабость во всём теле, я всё же сползаю с кровати и иду в сторону выхода. Даже в глазах проясняется.
— Отвали, Влад. Эта сука сейчас уйдёт! Отпусти меня, мл*ть. Я должен закончить!
— Успокойся, идиот. Ты перегибаешь. Я на это не подписывался. Не в моём доме. Ты меня подставляешь. Я не хочу быть к этому причастным.
— Ты уже причастен, идиот. Ты дал ей эту хрень.
Я ускоряюсь, из последних сил перебираю ногами. Добираюсь до лестницы и, покачнувшись, понимаю, что спуститься не смогу. Сил нет. Ноги подгибаются, я почти сваливаюсь. Поэтому падаю на ступеньки, пальцами сжимаю перила и начинаю плакать от безысходности и жалости к себе. Самый ужасный день в моей жизни. Столько событий я не переживала за всю жизнь. Какой-то триллер. Кошмарный сон, воплотившийся в жизнь.
Как-то слишком быстро Никита сорвал с себя маску хорошего парня. Догадался, что я всё поняла в машине? Осознал, что нет больше никакого смысла скрывать свою гнилую суть? Или что-то вынудило его действовать?
Мысли вяло текут в голове, слёзы капают на колени, разбитые колени начинает щипать, а я смотрю вниз и мне кажется, что лестница подо мной просто непреодолимая пропасть, в которую я вот-вот провалюсь. И преодолеть её я никогда не смогу.
Так страшно.
— Яна, — взволнованное красивое лицо плывёт перед глазами. — Крох, я же просил подождать меня на качелях. Почему ты ушла? Я весь дом перевернул. Чёрт, кроха, что у тебя с коленями?
Его губы касаются кожи возле ранок. Безумно осторожно и ласково.
Меня снова насквозь прошибает желанием. Будто возле Саши вновь та гадость, которую мне подсыпали, действовать начинает. Будто только он так действует на меня.
— Я не хотела идти. Я ждала тебя. Саша-а-а, — тяну его имя, млея от близости парня и прикрывая от наслаждения глаза. — Забери меня отсюда, прошу тебя. Хочу уйти.
— Кто тебя обидел, Яна? Кто тебя сюда притащил, крошка? — серые глаза опасно сверкают и смотрят цепко.
Раньше бы испугалась. Слишком злой. Полный какой-то первобытной ярости.
Сейчас же я плыву. И вновь чувствую прилив желания. Такого острого, что вся кровь в голову бьёт и становится жарко.
— Не хочу сейчас об этом, — всхлипом рвётся из груди. — Я уйти отсюда хочу. Мне так плохо. Так жарко. Так болит.
