Так вот, криминалист сообщил: в салоне, под водительским ковриком найдены остриженные ногти. Не один-два кусочка ороговевшей ткани, а внушительный набор, который скопился там не за один день. Криминалист произвел соответствующие анализы, согласно которым смог определить, что состриженные ногти идентичны с ногтями трупа полуторамесячной давности. Следовательно, можно с уверенностью заявлять, что автомобиль принадлежал раннему трупу. Номерные знаки, требующие регистрации в ГИБДД, спилены, причем задолго до смерти любой из жертв, что наводило на размышления.
Но в целом по автомобилю интересной информации не нашлось. Старенькая модель, которая оставалась на ходу лишь благодаря усиленной заботе хозяина. Днище варено-переварено, крылья и двери пережили замену, и, скорее всего, не одну, все четыре стойки претерпели процедуру так называемого «вытягивания», и это означало, что автомобиль не раз попадал в ДТП. Кроме того, кузов несколько раз перекрашивали, слой краски ни в одном месте не прошел проверку на толщину слоя заводского окрашивания.
По отпечаткам не удалось найти ничего: все оказались слишком смазанные, поэтому совершенно непригодные для сравнения. Багажник под завязку набит всевозможным хламом, но и там ни одного стоящего отпечатка. Таких, которые можно предъявить в суде, уж точно нет. А вот бардачок практически пуст. Скорее всего, об этом позаботился убийца. Перед тем как оставить машину в лесу, он выгреб из бардачка все, кроме упаковки одноразовых носовых платков. Почему криминалист решил, что в бардачке вообще что-то было? Будь это не так, в нем скопилась бы пыль. Толстый, внушительный слой. А ее там не было, несмотря на то, что замок бардачка разболтался, оставляя зазор между дверцей и панелью в добрый сантиметр.
Не желая злоупотреблять расположением обоих специалистов, после часовой беседы Гуров заявил, что беседой удовлетворен, и начал прощаться. И патологоанатом, и криминалист охотно разрешили звонить, если в этом появится необходимость. Патологоанатом проводил гостей до дверей, после чего отправился по своим делам. От предложения Гурова подвезти криминалист отказался, так как приехал на своей машине. На стоянке и простились.
Коростылев дождался, пока полковник и его странный помощник рассядутся по местам, выслушал приказ, куда везти, и, памятуя о требовании полковника не лихачить, поплелся по дороге в обратном направлении. Стасик сидел на заднем сиденье, зажав в руках пластиковый пакет, и наблюдал за сменой пейзажа за окном. Гуров же устремил взгляд на дорогу и принялся размышлять вслух, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Итак, что мы имеем? Начнем, пожалуй, с самого перспективного. Относительно первой жертвы начала вырисовываться более-менее определенная картина. Мужчина в возрасте от сорока до сорока пяти лет. Пожил, как мы видим, немало. Что это нам дает? На первый взгляд, совершенно ничего: сколько их, сорокапятилетних мужчин в России? А сколькими друзьями и просто знакомыми может обрасти человек почти за полвека? Одних коллег сколько, при условии, что, по статистике, человек меняет место работы в среднем один раз в пять лет.
– Не скажите, товарищ полковник, – вклинился в рассуждения Гурова Стасик. – Некоторые люди все пятьдесят лет на одном месте работают. Взять, к примеру, моего деда, он, как шестнадцатилетним парнишкой на свой завод пришел, так оттуда на пенсию и вышел. Да еще и на пенсии лет пятнадцать оттрубил.
